Алексей Удалов - Дар страны Мидос

Он подставил. Ладони обдало струей воздуха.

— Ну вот, теперь руки чистые. Давай ужинать. Я заказала ваше привычное меню.

Одуряюще пахнущий столик пристыковался к их столу.

Макар по-волчьи забегал глазами по тарелкам.

— Стоп! — она подала ему длинный стакан с белой жидкостью. — Сначала выпей это лекарство, оно подготовит твой желудочно-кишечный тракт… Умница. Через хрон можно будет есть.

…Как ни старался Бережной соблюдать приличия, он очищал стол с проворством пылесоса. Лана тоже немножко ела и с удовольствием смотрела на него. Тот закладывал вилкой в рот подряд со всех тарелок, жевал с набитыми щеками и тоже искоса поглядывал на нее: мол, что поделаешь, проголодался…

— И ты хочешь сказать, что все это было искусственное? — спросил он с одышкой, думая, сможет ли встать с сидения.

— Нет, растительная пища вся натуральная, выращенная. А мясо, рыба — синтезированы. Создается биомасса, из которой потом это готовится.

— Все как настоящее!.. Откуда это все сюда приплыло?

— Сервис, однако. У нас дома под землей соединены с научно-производственным комплексом. Вся промышленность, энергетика и прочее спрятано под землю. Там все и делается. Причем, все автоматизировано.

— И сколько стоит такой ужин?

— Для тебя бесплатно. За возвращенный кристалл с нас еще обед, — она улыбнулась. — Шучу! У нас все бесплатно.

Макар уставился на нее.

— Что, коммунизм, что ли?

— Ты как хочешь это назови. По-вашему — коммунизм, а по-нашему — проза жизни. Это у вас в порядке вещей, когда один загибается под забором, а второй, обобравший его с ног до головы, раскатывает на лимузине. И все вокруг считают, что это — просто жизнь так устроена. Извини, но у вас недоразвитое общество…

Солнце за прозрачными стенами почти закатилось.

Лана засобиралась.

— Ну что, Макар, пора отдыхать. Сейчас я покажу тебе, как здесь чем управлять.

Она подвела его к панели, объяснила как убираются столы, выдвигается кровать, как действуют душ, санузел, куда повесить одежду.

— Да! Надо же тебя обуть и одеть, — девушка что-то понажимала и достала из ниши брюки, модный белый балахон с узорами и сандалии. — Оденешь завтра все чистое.

Макар недоверчиво осмотрел кровать. Она покачивалась в метре над полом.

— Лана, я, может, на полу лягу.

Девушка удивилась.

— Это еще почему?

Он замялся.

— Ты что, упасть боишься? — догадалась она. — Вот это наш герой!

— Ну…

— Не дрейфь! — усмехнулась девушка. — Сколько на свете живу — не слышала, чтобы кто-то с таких кроватей падал.

Макара ее тон задел.

— А сколько ты живешь-то, на свете.

— Да уж побольше, чем ты.

— Правда! И сколько же?

Она пожала плечами.

— Двести пятнадцать лет будет в этом году.

— …Опять шутишь, — тихо сказал Макар.

— Нет… Я еще вашего Наполеона видела в прямом эфире. Когда была маленькая…

Это было новой черепно-мозговой травмой.

Девушка встревожилась. Улыбнулась.

— Не смотри на меня как на ископаемое!.. Я по нашим меркам только-только из юности вышла. Люди в Мидосе живут под тысячу лет. А по вашим раскладам мне где-то лет девятнадцать-двадцать…

— Извини, Лана, у меня что-то в голове кувырком все. Я лягу?..

— Спокойной ночи.

Она отвернулась и вышла.

В зал Верховного Совета его отвез Глар. Но прежде генерал заказал гостю еду — Макар запутался в этой панели — и подождал, пока тот наскоро перекусит.

Лана к нему утром не прилетела. Может занята, а может расстроилась, дурочка, из-за реакции на ее возраст. Ох, женщины! Но, извините, его тоже можно понять. Итак голова кругом, а тут — видеть перед собой обворожительную нимфеточку и узнать, что ей двести с лишним лет! Это ж надо все как-то переварить.

И ничего — переварил. Делов-то… Они ведь тут все такие. Этому вон — он покосился на Глара — наверное, лет четыреста… Да и как тут не переваришь, когда она в мыслях засела…

О, легка на помине!

Они подлетели на шаре ко вчерашнему исполинскому зданию. У подъезда стояли Фет и его дочь. Фет сегодня одет совсем уж театрально — завернутый в белую вышитую простыню, перекинутую через плечо — как римские сенаторы в фильмах. А Лана красотой и сексуальностью просто затмевала их большое солнце. Она была в короткой белой юбке и очень откровенной блестящей блузке.

«Для меня старается?» — приосанился Макар.

Он поздоровался с Фетом, повернулся к девушке и как можно приветливей ей улыбнулся. Поймал себя на том, что это у него очень хорошо получилось, даже надо бы и посдержанней.