Иван Любименко: Как выжить в Пасти Быка. Тайны телешоу «Последний герой»

Несмотря на невероятное волнение, оттого что до финала остался один шаг, я уверенно побеждаю. Теперь надо сделать выбор между Инной и Сергеем.

Бороться против Инны мне будет труднее не только потому, что у нее больше друзей из числа выбывших героев. Я сам испытал на себе силу ее обаяния. И доведись мне выбирать Последнего героя между ней и Серегой, отдал бы предпочтение ей. Я не понимаю, почему она не видит себя в числе финалистов, но сказанные недавно ею слова облегчают принятие решения. Кроме того, в глубине души мне кажется, что победа над девушкой вряд ли может стать для меня предметом гордости. И не важно, что в данном случае речь идет не о забеге или заплыве, а о голосовании.

В соперники по финалу выбираю Серегу Одинцова.

Инка прощается с нами. Одинцов выглядит несколько удрученным из-за проигрыша конкурса и растерянным от принятого мной решения. Вряд ли он думал, что мы когда-то останемся с ним один на один.

Возвращаемся в лагерь подавленные. Таким пустым он не был никогда. Даже не знаем, как быть дальше. Мы не молчим, но и разговором это не назовешь. Одинцов, как и я, обдумывает произошедшее. Так непривычно каждый день терять друзей из последней пятерки Тибуронес. Никто больше не назовет меня Кощеюшкой. Одинцов, кстати, меня так не называет.

Надо развести костер. Это всегда было первоочередной задачей. Хотя зачем он нам сейчас? Мы прекрасно сможем провести последнюю ночь без огня. Но костер для нас — не только тепло и свет. Он был очагом нашего лагеря, символом нашего выживания. Не зажечь его, имея такую возможность, словно отказаться от всего, что мы здесь пережили и поняли.

На столе котелок с недоеденной подсохшей кашей и четырьмя ложками. Нам же нужны только две. То, что не надо добывать пищу, думать о том, что приготовить, тоже действует на нас не лучшим образом. Сегодня все выглядит странным, сбивающим с толку. Начиная с непонятного подарка «богов» в виде риса и заканчивая этими вдруг ставшими ненужными двумя ложками. Я добавляю в котелок воды и ставлю варево на огонь.

Сидим у костра. Уже стемнело. Ни я, ни Серега не могли предположить, что мы когда-нибудь останемся на острове вдвоем. Это совершенно новое для меня ощущение. Все так спокойно и размеренно. Даже слишком спокойно. Хочется снова добывать огонь и еду, мучиться от бессонницы в поиске ответов, наслаждаться красотой подводного мира и тропиков. Хочется продолжить процесс осознания ценностей, которые в цивилизации становятся расплывчатыми, видятся словно сквозь мутное поцарапанное стекло очков.

Чтобы разрядить обстановку, объясняю Сереге, почему выбрал его, а не Инну. Мне нечего скрывать. Последние дней пять у нас принято говорить друг другу все, что думаешь или собираешься сделать. Как не хватало этого на Тортугас и Тибуронес в начале его существования.

Я уважаю Одинцова как хорошего, сильного, умного противника, хотя друзьями нас не назовешь. Чем больше времени мы проводили вместе, тем чаще я видел, как он поддерживает людей, как естественно ведет себя в самых разных ситуациях. Он никогда не брал на себя функции утешителя или психотерапевта на общественных началах. Здесь подобрались люди достаточно сильные морально и честолюбивые, чтобы не нуждаться в этом. Но когда мы загибались от холода на жердочках и по капельке собирали силы, чтобы удержаться на них, Серега продолжал шутить. У него это получалось запросто, естественно, и не только во время того памятного испытания. Сакин однажды так сказал о нем: «Мое мнение о Сереге сформировалось в первую ночь на острове. У нас не было ни огня, ни дома, ни пищи, и мы чувствовали себя мокрыми крысами. А Серега взял гитару в руки и начал орать песню про поручика».

Но ключевым стал для меня тот вечер у костра, когда Инна вернулась из ресторана, и состоялся такой важный для всех разговор. Непривычно было услышать из уст Сергея корявые, но теплые и нежные слова. Он признался тогда, что многое за последние дни переосмыслил, понял очень важные для себя вещи, и не поверить ему было нельзя. Такое невозможно сыграть.

Интересно, выполнит Серега свое обещание Инке, «добить» по приезде в Курск испанский язык, который он начал учить здесь под ее руководством. Инка не уставала цикать и лупить Одинцова по могучей спине, когда тот вместо «класть» неизменно говорил «ложить». Когда Инка совсем выбилась из сил, все племя продолжило борьбу за правильную речь Одинцова. Серега не обижался на суровость и занудливость «учителей», а никто из нас никогда не хихикал над его речевыми ошибками.