Дмитрий Жданов: Путаница

В дверь отчаянно барабанили и чего-то кричали. Но мне было абсолютно на них наплевать. Я ещё пребывал в томной неге случившегося корпоратива. В моей постели истово сплетались запахи дорогущих парфюмов, выпитого алкоголя и разномастного дыма, сигаретного и кальянного. В данный момент я находился где-то посередине между рваной явью пьяной вечеринки и будоражащими снами. Мой пресытившийся жаркими сценами клубной жизни разум всё еще переваривал события. Разгоряченные тела, атмосфера всеобщего праздника, павшие ниц многочисленные табу, в общем все атрибуты ночного пати… Они никак не хотели меня отпускать в рутинную реальность. Даже мой костюм, впитавший в себя дух состоявшегося вечера, и тот недвусмысленно намекал, что истинный рай на земле, это однозначно ночной клуб. Там тебе всегда рады, может, даже больше зачастую, чем имеющиеся родственники или друзья. Кроме того, там заготовлены все возможные средства для ублажения твоей плоти и полного релакса. Музыка, новые знакомства, доступность и многочисленность противоположного пола… Ну, разве это не рай?

Вечеринка и в самом деле вышла зажигательная. Нас было пятеро: Изнанцев, старый и кусачий крокодил от журналистики, два новичка в нашем деле — Звягинцев и Полухин, наш высокочтимый главный редактор, и я. На палубе огромного плавучего ресторана «Адмирал» мы релаксировали по-полной, отмечали долгожданный уход в отпуск шефа. Перспектива трёхнедельной потери из виду нашего авторитарного лысого лидера приятно радовала и будоражила никак не менее, чем многочисленные напитки на борту. Теперь можно будет бесконечно опаздывать и пораньше уходить с работы, предвкушал я. Изнанцев же, несомненно, вообще постарается почаще оставаться дома под разными благовидными предлогами, разъездов он не любит. Что поделаешь, ну не приспособлен он для работы в редакции, коллектив и творчество — вещи несовместимые, гласит его девиз. Впрочем, с его именем и стажем некоторые вольности ему были всегда простительны. Правда, какой пример этим подаёт старый бонз более молодым сотрудникам, было очевидно. На кого им равняться в усердии, усидчивости и дисциплине? Я хоть и имел авторитет, не менее весомый, всё-таки предпочитал работу в офисе. Может, в силу возраста, а может и из-за наличия молоденьких корреспонденток, секретарей и редакторш. И естественно, мне, неженатому и любвеобильному, нахождение в таком «цветнике» из прекрасных дам было делом приятным и перспективным во всех смыслах слова.

Итак, встреча собиралась быть скучной и унылой, ну что мы втроём, «старички», проработавшие десять лет бок о бок, могли нового рассказать друг дружке? Именно для разбавления компании решено было прихватить с собой и двух новеньких. По максимуму мы бы заимели новые темы для разговоров, да и посмеяться было бы с кого, новые люди в любой профессии это всегда источник курьёзов, не правда ли? Ну а по минимуму, если б те оказались прескучнейшими личностями, то хоть бы такси помогли вызвать, да сопроводили нас туда, нам-то троим в такой праздник на ногах твёрдо стоять точно непростительно.

Полухин показал себя поначалу забитым тихоней, правильным, воспитанным интеллигентом — очкариком. В поисках идеальной женщины и не подверженный эпикурейству, он был просто скучен. А вот Звягинцев, парень лет двадцати шести, оказался воистину компанейским. Такой точно приживётся в редакции. У него был весёлый характер, жена и хобби, чего ж ещё требовать от современной личности? У него даже отсутствовала привычка прятать обручальное кольцо в карман вдали от супруги, хотя так поступает чуть ли не половина всех носящих сей предмет мужчин, особенно оказываясь в местах, где в воздухе веет флиртом и развратом. Он вызывал восхищение. И умел держаться в компании коллег. И хобби имел редкое по нашим временам, но самое полезное и пацифистское, не всем же в зверушек из ружьишка стрелять. Кроме жены и работы, он обожал чтение книг. И был эрудитом почти во всех областях человеческого знания. Ну как я мог такой экземпляр не уважать? Мне он очень импонировал, и мы потихоньку начали сдруживаться. Шеф к тому времени уже укатил со своим водителем в гости к какой-то милашке, поэтому общение за столом стало ещё более напринуждённым. Было заметно, что Звягинцеву тоже понравился наш мужской коллектив, он так расчувствовался, что написал на салфетке пожелание почаще так тепло встречаться в этом же составе. Свернув салфетку, он затолкал её в пустую бутылку, из которой пил, а сверху соорудил нечто типа пробки из других салфеток, и залил всё парафином из стоявшего рядом подсвечника со свечой. Мы пьяными взорами почти минуту разглядывали его манипуляции, а потом и сами захотели так сделать.