Fallout - Equestria

— Спасибо, Литлпип, — сказала Хомэйдж, протягивая мне ещё один ломтик арбуза, только что из консервной банки. — Я всегда говорю моим слушателям всё настолько точно, насколько позволяют мои источники. Ты не представляешь, как я рада иметь кого-то, кто может заполнить пробелы.

Я кивнула.

— И я благодарна за возможность рассказать мою сторону истории. Моя... репутация, кажется, выходит из-под контроля.

Хомэйдж улыбнулась.

— Незаслуженно? — Она указала на меня копытом. — Ты могла бы подумать, что то, что ты делаешь — ничего особенного, но это не так. Просто рискуя, чтобы помочь другим пони, как будто это само собой разумеется, ты показываешь пустоши способ быть лучше.

Хомэйдж подняла кусок веками сохранившегося арбуза в свои копыта и надкусила его, прежде чем продолжить:

— Ты права насчёт того, как должны пони относиться друг к другу, но в Эквестрийской Пустоши достаточно редко можно встретить пони, готовых потратить ценные боеприпасы, чтобы спасти незнакомца. Особенно, когда они знают, что эти боеприпасы могут им понадобиться завтра, чтобы защитить себя и свои семьи. Подвергнуть свою жизнь и здоровье опасности?

Хомэйдж печально покачала головой. У неё была красивая короткая синяя грива, которая упала ей на лицо, когда она сделала это. Я протянула копыто убрать ей волосы с глаз, чтобы Хомэйдж не пришлось выпускать из копыт её арбуз.

— Я боюсь, что Эквестрийская Пустошь не испытывает недостатка в Монтерей Джеках, но сталкивается с сокрушительным недостатком Литлпипов.

* * *

— Зачем он это сделал? — Я металась в отчаянии, упоминание Монтерея Джека сорвало наш предыдущий разговор. — Я просто не понимаю!

Хомэйдж смотрела на меня, удивляясь моей озабоченности.

— Гордость, я думаю. Судя по тому, что ты сказала, похоже, он действительно не жалеет о содеянном.

— Это идиотский закон, — утверждала я, топая копытом.

Хомэйдж, похоже, была не согласна.

— Башня Тенпони имеет очень строгие законы в отношение всего, что попадает под разряд "рейдерская деятельность". Это выступает в качестве сдерживающего фактора. Постарайся вспомнить, мы находимся между рейдерами Разбитого Копыта и работорговцами кратера Филлидельфии. Тенпони не просто хотят показать недоброжелательность, они хотят послать чёткий сигнал каждому в этих группах, чтобы те и не думали соваться сюда.

Чёрт возьми. Ненавистно было признавать, но это имело смысл. Но для меня всё ещё не имело смысла признание Монтерея Джека. Почему он признался? Надежда на то, что Монтерей будет освобождён, потому что он не был успешным бандитом, окончательно увяла.

Я остановилась и посмотрела на Хомэйдж.

— Он... он должен был знать о... — Я чувствовала неуверенность, как будто хватаюсь за соломинку. И что ещё хуже, я чувствовала себя ответственной за это. Хомэйдж ещё в начале разговора указала, что Монтерей Джек был тем, кто пытался ограбить меня, и он был тем, кто сделал то убийственное признание. Насколько она могла судить, у меня не было причин чувствовать себя виноватой. Но это не меняло того, что я чувствовала. В момент, когда я увидела Монтерея, я вспомнила его предательство, и чувство праведного гнева затопило меня, заставив броситься на врага. — Был ли шанс, что он не знал, что они могли бы казнить его за ... то, что он признался?

Хомэйдж покачала головой.

— Каждый гражданин Тенпони знает здешние законы. Чтобы получить постоянное проживание здесь, нужно очень многое. И знание законов — одно из простейших требований. — Я внутренне застонала, я была смущена и расстроена. Хомэйдж твёрдо добавила: — Монтерей Джек был владельцем того сырного магазина уже пять лет, а до этого он был охранником каравана, снабжавшего предыдущего владельца магазина. Монтерей знает законы.

Проклятье.

* * *

Хомэйдж и я шли по Библиотеке имени Твайлайт Спаркл. Все стены были увенчаны полками, за исключением пары читальных уголков и трёх больших сводчатых окон, позволявших ослабленному серыми облаками свету освещать библиотеку. Каждая полка была заставлена томами, копытоводствами, романами и сборниками копытописей. Каждая колонна была окружена ещё большим количеством книг. В центре стоял массивный стол, поддерживающийся не ножками, но кольцеобразной книжной полкой. Даже пространство под подлокотниками каждого стула были забиты книгами. Под окнами стояла кровать, ни с книгами, ни с полками, просто один из рассеянных по комнате предмет мебели (наряду со столом, холодильником, стульями и старым фонографом), которые говорили мне о том, что здесь обжилась Хомэйдж.