Мариан Фредрикссон - Книга Каина

Молитва чудесным потоком прошла сквозь все существо Адама, очистила, излечила его, и когда он медленно вышел из нее, то увидел, как прекрасен мир: солнечные блики на озере далеко внизу, красные анемоны в ложбине у ручья, сочная зелень травы вокруг.

«Как глупо и странно верить, будто все сущее и происходящее доступно разумению», – думал он.

Сейчас он размышлял уже с нежностью, снисходительно. И даже не без благодарности. Ведь ясный разум Евы и ее непрестанные попытки составить рисунок жизни дарили силы и ему.

Уверенность в жизни здесь, наверху.

Ева нужна на земле такой, какова она есть.

Как и Каин.

Блики на озере заставили Каина вспомнить про постройку плота. Все начиналось как игра, занятие для мальчишек; весна была похожа на нынешнюю: с быстрыми переходами от солнца к дождю, со странным ощущением тепла и холода одновременно. Мысль о плоте возникла после одной неудачной рыбалки, когда он промерз несколько часов на берегу, не поймав ни единой рыбешки.

– Там, в озере, ходит большая рыба, только нужно добраться до нее…

Каждую весну они строили лодку из коры, раз от разу все больше и больше, с удивлением выяснив, что даже камень можно заставить плавать.

Так родилась мысль о плавучем предмете, который позволил бы забраться на глубину, где водилось много рыбы. Никакой опасности не было: мальчики плавали не хуже выводка дикой утки у камышей.

Для начала они нарубили веток толщиной с руку и одинаковой длины, высушили их возле очага в пещере. Адам скорчил гримасу, вспомнив кудахтанье Евы из-за веток, мешавшихся под ногами. Потом они связали ветки ремнями из коры, плотно и жестко, насколько могли. Позже выяснилось, что ремни следовало тщательно вымачивать, чтобы плот оказался достаточно прочен – их-то постройка прочностью похвастать не могла.

Наконец Каин придумал вырезать ремни из овечьей шкуры, тут работа пошла веселее и сооружение стало крепче. И все же плот не вполне удался: он хоть и не тонул, но сидел в воде низко, и рыбная ловля никогда не обходилась без того, чтобы вымочить ноги. Ева ругалась.

– Лучше уж отказаться от рыбы, чем тревожиться за мокрых и замерзших мальчишек, которые того и гляди захворают, – причитала она.

Весна стояла холодная, и Адам вынужден был признать ее правоту. Адам и Авель сдались. Только Каин остался верен затее и продолжал биться над загадкой.

– Плот должен быть больше, – сказал он.

– Больше? – Адам не понимал, каким образом они могут улучшить плавучесть плота.

– Больше и легче, – объявил Каин и в тот же день начал все сначала – согнул ветви в виде шпангоутов и вскоре получил каркас огромной ладьи. Потом стал оплетать его камышом.

Адам помнил, как все смеялись над ним. И ругались, когда он тщательно обмазал плетеную посудину овечьим жиром, дорогим, не предназначенным для игр.

Но когда Каин закончил работу, лодка поплыла по озеру, плотная, легкая и такая большая, что рыбачить могли сразу оба брата.

Авель, привыкший греться в лучах всеобщего восхищения, ревниво отнесся к успеху Каина. Ева застыла в молчании, широко раскрыв глаза, она поняла всю важность открытия: Каин обладал способностью для нее непостижимой.

Адам против воли почувствовал восторг и уважение и все твердил про себя, что этот мальчик особенный.

Разве он думал об этом с неприязнью? Разве не выразил одобрения? Этого он не помнил: все случилось так давно.

Сейчас овцы были в безопасности, на горе у ручья. Он мог идти домой, но внезапно вспомнил, что Ева просила принести свежего мяса, чтобы приготовить праздничный обед в честь рождения его ребенка.

Он забыл попросить об этом Каина. И теперь Каин свежевал тушу, привычно и умеючи орудуя ножом.

В этот день и Лета мучилась стыдом и страхом. Она совершила недопустимое, позволив себе жалобы в объятиях мужа.

Гнев Каина был велик. Так велик, что в тот вечер он больше не пробовал завоевать ее после возвращения с постройки. И все же она молилась всем существом. Маленьким существом, которое обременяло большое чрево.

Лету единственную во всей семье не беспокоили перемены в настроении Каина, его печаль, его горячность. Мужчина не был доступен пониманию девочки из большого женского шатра на стойбище Эмера. Перед мужчиной следовало склоняться, как трава перед ветром. А кто знает, откуда ветер подует? Почему он сегодня немилосердно обожжет ледяным холодом, а завтра обдаст сухим мучительным жаром, как в пустыне?