— Вместе с моей дражайшей половиной, мадам Обертен, урожденной Аглаей Ламберт. Какого черта ей понадобился лишний миллион, чтобы стать патронессой?.. Важничать на приеме в префектуре Орлеана note 20, мечтать о маркизате для моей бедной маленькой Марты! Послушай, если речь действительно идет о штрафе, в твоем распоряжении мои две тысячи франков…
— Бах!.. — прервал их Беник. Ему стало дурно. Он принял новую порцию зелья.
Дрейфующий неподалеку английский крейсер спустил шлюпку. В ней находилось двадцать вооруженных матросов с примкнутыми к винтовкам штыками. Шлюпка стремительно приблизилась к «Дораде», причалила к правому борту, и уже знакомый офицер потребовал сбросить трап.
— Пустое! — произнес Беник. — Комедия с лихорадкой не удалась.
По всему борту спустили тали note 21, заменявшие на «Дораде» трапы. Так было удобнее погружать и выгружать ее многочисленных пассажиров.
Первым поднялся лейтенант, за ним доктор, потом вооруженные матросы.
— Сколько чернокожих в трюме? — без обиняков спросил офицер.
— Две сотни.
— Открыть люки! Выведите пятьдесят из этих эмигрантов, и пусть они построятся по двадцать пять вдоль каждого борта.
Капитан поспешил подчиниться, и вскоре растерянные затворники появились на палубе.
— Господин Максвелл, — продолжал лейтенант, обращаясь к мичману, — вы жили в Сьерра-Леоне note 22и немного знаете язык туземцев. Извольте допросить чернокожих!
Выбрав одного, показавшегося ему смышленее прочих, мичман спросил, кто погрузил их на это судно.
— Он! — ответил негр, без колебаний указав пальцем на Анрийона.
— Это правда? — спросил Максвелл второго, а затем третьего, четвертого…
— Это правда! — подтвердили они.
— Среди вас нет больных?
— Нет!
— Вы не садились ни на какой корабль, кроме этого?
— Нет!
— Достаточно, мичман, благодарю вас. Остальное — формальности. Собственно, мои подозрения подтвердились в тот самый момент, когда капитан «Дорады» сообщил мне, что встретил «Консепсьон». И вы, — повернулся офицер к Анрийону, — настаиваете на своем утверждении?
Несчастный был настолько ошеломлен, что ничего не ответил.
— Надо заметить, — сияя, провозгласил англичанин, — что вы лишили себя последнего шанса, выбрав наугад именно этот корабль. Дело в том, что мы видели его неделю назад на рейде в Марахао.
Однако капитан сделал этот злосчастный выбор вовсе не случайно. «Консепсьон» принадлежал его компаньону, англичанину по имени Джеймс Бейкер. Два месяца назад тот отправился к берегам Африки на переговоры с туземными вождями о найме эмигрантов. «Консепсьон» уже давно должен был вернуться в Европу. Для конспирации его даже предполагали переименовать, чтобы исключить тот самый роковой случай, который и произошел.
О, по какому неслыханному стечению обстоятельств корабль оказался в Марахао, встретился там с крейсером и, таким образом, стал причиной катастрофы, никогда не случившейся бы, назови капитан Анрийон любое другое название судна?
— Итак, — продолжал лейтенант, — что скажете в свою защиту?
— Ответ прост. Я делал все по правилам, кроме последних формальностей, и допустил эту оплошность, взявшись за перевозку негров. К тому же договаривался об этих эмигрантах не я, а ваш соотечественник, Джеймс Бейкер. Я всего лишь посредник между Бейкером и Бразильским агентством. И если уж «Консепсьон» в Марахао, вам легко будет убедиться в искренности моих слов.
— Кто-нибудь из вас знает Джеймса Бейкера? — внезапно спросил у своей команды англичанин, поглаживая бакенбарды.
— Я, лейтенант. — Из строя вооруженных людей вышел старший матрос.
— Вы, Дик?
— Так точно, сэр. Клянусь честью, это самый отъявленный негодяй, самый отвратительный морской разбойник, какого я когда-либо видел… Но… нет, невозможно ошибиться. — изумленно вскричал моряк. — Вот он! Джеймс Бейкер собственной персоной!
— Где?
— Тот человек! — вновь оглушительно заорал старший матрос, указывая на Феликса Обертена, который слушал английскую речь, не понимая ни слова.
Но тут вмешался капитан Анрийон:
— Сударь, ваш матрос ошибается. Тот, в ком он признал Бейкера, — мой пассажир, французский негоциант note 23, месье Обертен. Он направляется в Бразилию, его дело — торговля.
— Мимо берегов Гвинеи? note 24Нечего сказать, ваш земляк выбрал самый простой маршрут.
— Это абсолютная правда, сударь, клянусь вам. Он даже вписан в мою судовую книгу note 25, его личность не вызывает ни малейших сомнений. Я не отрицаю, что между ним и Джеймсом Бейкером существует некоторое сходство. Однако он в жизни не бывал в Англии, не знает по-вашему ни слова, его нельзя спутать с англичанином.
Читать дальше