Луи Буссенар - Необыкновенные приключения Синего человека

Затем вновь крикнул что-то паталосам, те не заставили себя долго ждать, с готовностью взвалили на плечи наполненные золотом стволы.

Генипа обратился к Бенику:

— Показывай дорогу.

Индейцы, согнувшиеся под тяжестью ноши, тронулись в путь следом за боцманом.

— Теперь — Синий человек!

Со всевозможными предосторожностями Феликса переложили из его гамака в тот, что приготовил Знаток кураре. Двое краснокожих взялись за оба конца длинной палки, подняли гамак и побрели вслед за своими сородичами. Те шли в ногу и, несмотря на тяжелый груз, довольно быстро. Вскоре они почти исчезли из виду.

Вдруг Генипа окликнул соплеменников. Сорвав большой банановый лист, нанизал его на палку так, что получился навес.

— Вперед!

Изобретение вождя, простое, как все гениальное, защитило больного от палящих лучей солнца. Он улегся поудобнее, и вскоре мерное покачивание усыпило его.

Но Генипе этого показалось мало. Добрый индеец не на шутку привязался к парижанину и готов был сделать для него все что угодно. Сорвав пальмовый листок, Знаток кураре пошел рядом с носильщиками гамака. В этих местах слишком много надоедливой мошкары.

Всю дорогу Генипа будет зорко охранять покой Лазурного Бога, отгоняя мошек.

Замыкали процессию европейцы. Неожиданный поворот событий слегка выбил их из колеи. Но они были рады покинуть проклятое место.

Как верно заметил Жан-Мари, Генипа и впрямь стал для Синего человека и для всех них посланцем неба.

Действительно, что стало бы с этими смелыми, энергичными, но не знакомыми со здешними местами и обычаями людьми, не окажись тут Знатока кураре, не появляйся он рядом в самые тяжелые и безнадежные минуты.

Любого из этих бравых парней, не говоря уж о бакалейщике, в дрожь кидало от одной мысли об этом.

С тех пор, как индейский вождь снова был с ними, никто уже не вспоминал о недавних тяготах и горестях. Такова человеческая натура. Дурное быстро забывается. Теперь все мысли о радостном возвращении на корабль.

Дорога не утомляла, ведь львиную долю тяжести взяли на себя паталосы. Они бодро шагали по пыльной тропе, как будто слившись со своей ношей и не горбясь под ее тяжестью.

Хотя европейцам осталось нести только оружие и кое-что из провианта, они едва успевали за туземцами.

Солнце, как всегда, нещадно палило, люди обливались потом, мучились от невыносимой жажды и не могли взять в толк, как удается краснокожим идти легким шагом, словно гуляючи, будто и нет у них на плечах огромных, невероятной тяжести бревен. Индейцы ни разу не остановились, чтобы попить из ручья. Но что самое поразительное, на них не было видно ни капельки пота.

Синий человек, покачиваясь в такт шагам, мирно спал в тени бананового зонтика.

Среди дня, когда солнце и впрямь становилось беспощадным, делали остановку. После легкого обеда все крепко засыпали. Через три часа поднимались и вновь отправлялись в путь, ни на шаг не отклоняясь от еще свежего следа, оставленного первым отрядом.

Когда наступал вечер, наскоро разбивали лагерь. Вот уж воистину: возможности человеческие неисчерпаемы! Вместо того чтобы замертво повалиться на землю и тут же уснуть, паталосы уходили на охоту. Час спустя они возвращались с добычей.

Недалеко от ручья разводили костер, готовили пищу и не спеша разбредались по своим местам. Лежа в гамаке, приятно ощущать тяжесть в желудке и смотреть на звезды, пока сон не сомкнет глаз.

Кроме всех своих достоинств, Генипа еще и прекрасно готовил. У путешественников не было соли, но зато он приправлял кушанья экзотическими note 408пряностями, так что самый изощренный гурман не придрался бы. Для белых друзей вождь старался особенно и всякий раз снова и снова удивлял их. Одна мысль о том, что на этот раз приготовит искусный повар, разжигала зверский аппетит.

И только Феликс ел очень мало. Знатоку кураре еле-еле удавалось убедить его проглотить хоть несколько ложек рагу. Лихорадка терзала Обертена и лишала аппетита. У Генипы и на этот случай было средство. Он знал какую-то травку, которая увеличивала аппетит. После каждого ужина ему всеми правдами и неправдами приходилось уговаривать друга выпить лекарство, очень горькое, но, по утверждению Генипы, эффективное.