Луи Буссенар - Под Южным крестом

— Хорошо. Виктор, ты не боишься?

— Нет.

— Так зажми хорошенько рот и старайся не наглотаться воды, когда на нас набежит волна.

Как раз в это время мистер Голлидей отдал своим гребцам наказ плыть к берегу. Те уже хотели исполнить приказание, как вдруг Пьер и Фрикэ одновременно напали на лодку, один спереди, другой сзади, дружно схватили гребцов и сдавили их так, что ни один не успел пикнуть. Гребцы защищались слабо, как будто только для вида, да и французы были очень сильны.

Отойдя от корабля, лодка поплыла по течению, но Пьер, отвязав Виктора, сильным ударом весла направил ее к берегу, на котором светились огни.

Полузадушенные малайцы неподвижно лежали на дне лодки. Их обморок позволил Фрикэ оказать помощь Пьеру в управлении лодкой, и скоро она причалила к берегу, на котором стояла толпа людей с фонарем.

— Наконец мы на цивилизованной земле, — сказал Фрикэ, вздыхая с облегчением.

— Недурно, матрос, — ответил Пьер, — хоть это все еще не наша сторона. Но мы можем все-таки скоро вернуться туда через Суматру.

— Без сомнения. Здесь мы можем рассчитывать на лучший прием, чем у дикарей.

— Что за люди? — закричал по-португальски грубым голосом один из мужчин, стоявших около фонаря.

— Черт побери, опять ничего не понимаю, — пробурчал Пьер де Галь.

— Мы — потерпевшие крушение, выброшенные на остров Буби и доставленные сюда голландской шхуной, — ответил по-английски Фрикэ.

— Что за шхуна? — спросил прежний голос, на этот раз уже по-английски, но с ужасным португальским акцентом.

— «Palembang».

Люди в темных мундирах и с кривыми саблями у пояса быстро подошли к нашим приятелям.

— Вас послал капитан Фабрициус ван Проэт?

— Вот еще! — необдуманно возразил Фрикэ. — Что общего может у нас быть с этим старым негодяем? Мы не морские бандиты, а честные французские моряки, желающие вернуться в отечество.

Состоялось быстрое совещание на португальском языке, потом один из толпы, по-видимому, начальник, сказал довольно вежливо:

— Хорошо, господа. Следуйте за мной.

Три друга не заставили повторять два раза это приглашение и, насквозь мокрые, двинулись за своими проводниками. Скоро они подошли к низкому дому весьма невзрачной наружности, с покосившимися стенами и решетчатыми окнами. Дверь распахнулась. Но вежливость быстро сменилась невероятной дерзостью. Пьера и Фрикэ втолкнули в дом, где царила полная темнота. Дверь с силой захлопнулась за ними, послышался зловещий скрип задвигаемых засовов, и насмешливый голос крикнул узникам:

— Спокойной ночи, господа. Мингер Фабрициус ван Проэт честный моряк, таможня на него не может пожаловаться. Если вы не друзья ему, то у вас, значит, нехорошие намерения. Мы решим, что с вами делать, посоветовавшись с ним.

И толпа удалилась.

— Гром и молния! — заворчал Пьер. — Мы опять в ловушке!

Фрикэ в бешенстве скрежетал зубами.

— А Виктор где? — заговорил опять моряк. — Здесь ли он? Виктор! Виктор! ..

Ответа не было. Мальчик исчез.

Веселый и беззаботный, как все парижане, Фрикэ никогда не терял самообладания; невозмутимое спокойствие не покидало его даже в самые критические минуты. Немудрено поэтому, что ужасная ярость, которую он выказал после поступка с ним португальских чиновников, не только удивила, но даже испугала Пьера. Старый боцман просто не знал, что делать, видя своего друга в таком необычном состоянии.

В тщетной надежде успокоить расходившегося товарища старый матрос сказал ему несколько ласковых слов. Но это вмешательство только усилило бурю.

— Негодяи! .. Мерзавцы! .. Что мы им сделали? .. Что сделал им этот бедный мальчик? .. Зачем они так бесчеловечно разлучили его с нами? .. Куда он без нас?

Всегда великодушный, молодой человек прежде всего подумал о китайчонке, забывая о собственных несчастиях.

В ответ на это Пьер де Галь только послал энергичное ругательство по адресу португальцев.

Фрикэ снова заговорил осипшим от ярости голосом: