Виктор Сафронов - Жди свистка, пацан

Песчаный бархан оказался достаточно пологим и невысоким. Они сбежали с него и утопая в песке, упрямо разгребая и разбрасывая ногами это препятствие, уходили из под обстрела и возможного преследования.

Воздух еще был напитан ночью, но серая дымка наступающего утра, легкой и нежной патиной, уже начала разбавлять непроглядную темень.

Сил бежать уже не было давным-давно. Однако вынужденные физкультурники где-то их находили и продолжали движение. Второе дыхание открылось, что ли? В такт топающим ногам и свистящему дыханию, в бегунах все время боролись и находили общий язык противоположности классического, полярного толка. Во-первых, очень хотелось жить и во-вторых в дополнение к этому, совершенно не хотелось умирать.

Два идентичных желания, да еще страх (конечно, не хотелось об этом думать, бахвальство присутствовало даже сейчас, но самый обычный человеческий страх был очень хорошим помощником для быстрого бега) гнал вперед и находил в организмах здоровых мужчин те необходимые силы и возможности, которые заставляли тело двигаться вперед.

Оглянувшись через некоторое время, Алексей к своему удивлению увидел, что сквозь туман подступающего утра, они бегут только вдвоем со снайпером Гурамом. Куда подевались остальные бегуны, думать не хотелось. Можно было развернуться и сбегать поискать их. На голом, каменистом пространстве, это было равносильно самоубийству.

Такие решения даются тяжело. Сам погибай, но товарища выручай. Слишком вероятна возможность того, что до конца своих дней будешь винить себя, что не сходил на поиски пропавших и не погиб вместе с ними.

— Не отставай, пехота…

Крикнул он на ходу продолжая свой быстрый координированный бег.

Тот бежал все тяжелее, пока не стал заваливаться на бок и окончательно не свалился.

На этот раз Гусарову пришлось остановиться.

— Что у тебя? — с каким-то остервенением и злостью спросил он.

— Похоже, зацепило, — Гурам говорил, старясь не кривиться от боли — Между створками жилета.

— Двигаться можешь? — что бы не потерять ритм, Алексей продолжал имитировать бег на месте.

— Больно, — честно признался тот, мужественно закусывая губу.

— Так, привал. — Резко останавливаясь, сам себе приказал Алексей. Склонившись над ним, потребовал. — Показывай.

Снайпер сбросил жилет. Алексей фонариком в виде авторучки подсветил место ранения. Всмотревшись, нахмурился и стал комментировать осмотр.

— Здоровые вы все-таки ботаники парни. Бегать по пустыне в тяжелом бронежилете это ж сколько следует иметь сил в организме…

Он оторвал прилипший и окровавленный край майки от тела Гурама, повыше приподнял некое подобие маскировочной рубахи.

— Так, что тут у вас, досточтимый сэр. Пуля прошила бронежилет насквозь. Вместе с ним и брюшину слева. Ранение сквозное. Наверное, у смертоносной пули был стальной наконечник. Она хотела вас, сударь, убить на смерть, но на тридцать сантиметров дала отклонение. Повезло.

Алексей начинал заговаривать раненому зубы, а тот, слушая анатома-экскурсовода, пытался, скривив от боли губы, тоже заглянуть туда, где было много интересного. Раньше на теле имелись только синяки и ссадины, а теперь вот и сквозное ранение бронежилета. Все бы было нормально и за порчу военного снаряжения, можно было не волноваться… Но незадача… Бронек был одет на тело.

— Делаем укол.

Продолжал осмотр и комментарий Алексей:

— Смотри, кудрявый, трачу на тебя цельный тюбик-шприц… С тебя, пиво…

С этими словами, он пробил брючину спецштанов, вколол толстенную иглу в бедро и ввел своего рода «коктейль диверсанта». О, это довольно забавная штучка-дрючка…

В состав коктейля входит много всяких лекарств, в том числе и болеутоляющее и общеукрепляющее.

Интернационал наркоманов, единожды его попробовав, зауважал такие шприцы-ампулы за простоту обращения и легкость освоения. Не надо было буравить вену, лупи прямо в мышцу и все. Кайф и улёт получишь стойкий, заодно с лекарством и прививками от кори и коклюша. Впрочем, брали все же из-за кайфа и главной особенности, у «плесени» плотно и безнадежно сидящих на игле, препарат, якобы снимал ломку.

Алексей же делал укол, не для снятия ломки, а чтобы раненный в бронежилет во время движения не испытывал боли и мог сам передвигаться.

После инъекции, из своего жилета, с нашитыми на нем поверху в огромном количестве карманами и приспособлениями, этот, ей-богу, шарлатан, а не доктор, достал какую-то присыпку.