Виктор Сафронов - Алмазная цепь

Ремонт и не начинался. Вчера ведь только уехал. Всюду тлен, прах, глумление над гигиеной… и еще… мерзость запустения. Вода на кухне из крана, так грозно капает, будто отсчитывает последние минуты жизни и дом с минуты на минуту взлетит на воздух…

Что я с ними буду делать? В таких условиях могут находиться только особи, любящие и понимающие толк в экстремальном туризме. Этим изысканным девочкам, доказывать на деле теорию Дарвина, по поводу выживания сильнейшего, нет никакой необходимости.

Больше меня взволновало то, что перед выездом на работу, в помещении окурков не было. Кто-то же их принес. Да и приклеенный к входным дверям волосок, был отсоединен.

Повздыхал для вида и с виноватым видом отвел маму с дочкой в соседний дом. Передал на попечение бабушкам, которым доплачивал персональную пенсию из собственного кармана. Это я к тому, что имел право. Покопался в ванной комнате за сливным бочком унитаза, достал упаковку ненавистных долларов… Вынул, сколько там, полагается… И их бабушкам.

Я не мог знать, сколько времени придется потратить на то чтобы прятать мамашу и дочь ея. Зато знал, что это необходимо. По крайней мере Алла, видела и слышала нападавших, значит свидетель. Свидетелей оставляют живыми, только по недосмотру или чьей-то оплошности… Последнее утверждение, так же очень хорошо подходило и ко мне. А что, лично со мной может случиться через полчаса и куда через час, меня забросит судьба? Вопрос? То-то же.

Дежурная «Арина Родионовна» была определена. Комната и удобства выделена. Бабульки, поджав губы, успокоили меня, что все будет в порядке.

Им очень хотелось услышать детальные подробности истории о низости морального мужского падения, о том, как негодяй и мерзавец, бросает на произвол судьбы и откупается от своей крали с ребенком…

Нет, ничего не объясняю. Остаюсь грустным, по-прежнему серьезным и загадочным.

Веду бабу Нюсю в ванную комнату, по дороге подозрительно оглядываюсь. Запустив посильнее водную струю и прижав палец к губам, тяжело дышу ей в ухо: «Более подробно объяснить ничего не могу. Этих, красавиц следует тщательно спрятать. Им грозит смертельная опасность. Тем более, что несколько часов назад у них, убили отца и мужа…»

У Анны Куприяновны, от серьезности положения, глаза становятся, чуть шире, суше и строже. Выйдя из ванной, баба Нюся, решительно, как дежурный фельдмаршал, собирает военно-хозяйственный совет.

Скромно потупясь, я стою в коридорчике, жду окончательного их решения, решения похожего на приговор умудренного опытом синклита поколений.

Не веря до конца в то, что я рассказал, махнув рукой и буркнув на прощание: «не волнуйся», меня, тем не менее отпускают… Вернее, упирая в спину свои твердые кулачки, решительно выпроваживают из квартиры.

Давно у Шолошонко не было такого тяжелого разговора.

День начинался великолепно. Утро, птички. Солнце вовсю светит в рыбий глаз.

Личная официантка Светка под боком, молодая, красивая и глупая. Всю ночь она подавала прохладительные напитки и закуски, умаялась и по рассеянности уснула голая и расхристанная прямо у него в постели.

После водных процедур и щадящего завтрака, традиционный, триумфальный проезд по наглой и зажравшейся Москве, сейчас стоявшей перед ним навытяжку…

Дальше-больше…

В Совмине — выстроившаяся по ранжиру челядь, с увлажненными от счастья глазами. Еще бы — они могут видеть и лицезреть его, пока еще не владыки вселенной, но уже стоящего на самых подступах к этому званию…

И в конце дня… Тьфу ты, ей богу… Такой неприятный и даже противный разговор.

Самое глупое и обидное в этой ситуации было то, что Александр Ильич сам напросился поболтать с армейскими генералами по душам, так сказать взлохматить кое-какие общие темы и причесать возникшие вопросы.

От бани служивые отказались, а вот, по рюмке водке выпили. Светка опять оказалась на высоте, хотя, нет, сегодня была уже Люська. Впрочем какая разница… Но генералы на спецпайковую красоту не клюнули, на широкую задницу и другие изящные линии не смотрели. Пили хмуро, без красивых тостов и привычных славословие в его «шолошонкину» честь.

Он не мог понять, ё-птыть, в чем дело? Что случилось? Может пока он, то да се для блага и процветания родины делал, власть изменилась и, прости-прощай, приняли новую Конституцию? Отменили вкусную демократию и ввели привычную тиранию и тоталитаризьму? От этих ненормальных всего ожидать можно… Было непонятно и тревожно.