Виктор Сафронов - Алмазная цепь

- Тогда, займите у другого банка…

Втолковывал чернявый вице-премьер, по привычке начиная диктовать свои условия. Он не понимал, как, будучи в здравом уме, можно отказаться от комиссионных, почти в сто-двести-триста et cet. миллионов. Понимание таких нелепостей, лежало за пределами его компетентного ума… Он нетерпеливо, с капризными нотками в голосе повторил:

- У вас же есть деловые партнеры, знакомые банкиры, вот у них и займите, и, отдайте нам… — постучал пальцами по этрусской вазе, вслушался в звук веков и закончил с угрозой. — Вы, наверное забыли, что за неделю до обвала рубля, именно те люди, чьи интересы мы с коллегой сегодня представляем, предупредили об этом лично вас… После чего, в результате ваших бурных действий, тридцать шесть банков разорились, а у вас на счетах оказалось более миллиарда прибыли… И это были не рубли, а доллары… Пришло время поделиться…

- Мы, таким рискованным кредитованием не занимаемся, — жестко пресек его рассуждения Алексеев. — Тем более, когда нас пытаются шантажировать и обвинять в грехах нашей славной и боевой юности. Это тем более странно, что таких грехов, за нами никогда не числилось…

После сказанного тряхнул головой, поднялся во весь свой могучий рост, давая понять Шолошонку, что переговоры закончились.

- Всего доброго, господа.

- Ну, в крайнем случае, порекомендуйте нас свои деловым партнерам, — увеличивая градус капризности, почти заплакал вице-премьер. — Дайте ваши рекомендации, а то в этом регионе у нас, кроме вашего банка, других источников финансирования нет…

- Для чего? — очень удивился ноющим ноткам в голосе глава финансовой корпорации. — Если можно, то постарайтесь объяснить свою просьбу.

- Чтобы мы, могли с ними договориться о кредите… — Шолошонко смешался, не зная и не понимая почему, на каком основании ему отказывают? Он по-прежнему пытался добиться своего. — Если с вами не получилось, может с другими прокатит.

- Вы перепутали места, — Алексеев опять сел и уже говорил, изучая свои бумаги и не поднимая на своих посетителей глаз. — Мы финансовое, банковское учреждение, а не брачная контора по знакомству женихов и невест. Матримониальные контакта с нашими коллегами, устанавливайте сами…

- Это следует понимать, как ваше категорическое, нет? — нетерпеливо перебил его вице-премьер.

- Если угодно, то — да.

После этих слов не выдержал второй представитель делегации, тот который был заместителем председателя Национального банка России, он вскочил и резко выругался.

- Ваш отказ, очень нас расстроил, — раздраженно пояснил вице-премьер. — Мы очень на вас надеялись… Не только мы, но и весь многострадальный русский народ…

Алексеев удивленно посмотрел на все время молчащего сына и развел руками, как бы показывая, глубокое сожаление по этому поводу.

Говоривший воспринял этот жест, как поощрение к дальнейшим рассуждениям о бедах и страданиях великого, русского народа. Он хотел произнести речь, которую недавно озвучил на заседании Государственной Думы. Конечно не всю, только ее основные, ударные тезисы. Не пропадать же добру, когда заучивал эту фигню наизусть. Он хорошо помнил, что даже закаленные в классовых боя коммунисты и те прослезились.

Однако, внимательно посмотрев на своих собеседников, не стал этого делать. Их лица, особенно этого наглого молодчика, сына Алексеева, смотрели не то чтобы презрительно, но как-то уж слишком насмешливо.

Запал агитатора и пропагандиста, во враждебном финансовом окружении, да еще под их понимающими, чуть ироничными взглядами сам собой увял и потух.

В ихней демократии по-питерски, огню испепеляющего красноречия, разгореться не дали. И после этого, эти выскочки и хамы, еще смеют требовать, считать себя культурными людьми? Просто дикари какие-то…

Прибывшие, со вздохом глубокого сожаления, допили специально привезенный для них из Чугуева «марочный крымский» портвейн. Поднялись мрачные и финансово неудовлетворенные. Сухо откланялись.

Пока ехали в машине, они еще держались. Все-таки, посторонний шофер, явно из ненадежного окружения их контрагентов.

Но после прибытия в гостевую резиденцию, выпитый портвешок начала действовать. Шутка ли, этот заполярный разлив, валил с ног потомственных металлургов и закаленных шоферов-дальнобойщиков, а не то что этих хлюпиков, не познавших счастья созидательного труда при минус пятидесяти.

Вскоре радиоразведка зафиксировала очень заковыристые ругательства и проклятия. Здесь, как дома, стесняться было некого и бурным эмоциям, был дан еще более бурный выход. Создавалось полное впечатление, живого общения и пребывания в спецприемнике Ладожкого ж/д узла, в момент ареста и задержания группы пьяных пэтэушников.