Виктор Сафронов - Легионеры

Выяснять и выявлять вкусовые пристрастия, скажем, к Тарковскому-стихотворцу или молекулярной биологии, после чего отстаивать собственную, правильную точку зрения, приходилось традиционным способом — табуреткой по голове оппонента.

В последнее время Алексей, как-то свыкся с мыслью, что для многих окружающих его людей, он из-за своего ровного, бесконфликтного характера и спокойной натуры, принимался за своего. Поэтому-то он и не выказал ни какого удивления, когда к нему подсел хорошо потеющий и оттого плохо пахнущий, мордатый Мыкола с обрюзгшим, испитым лицом и жарко задышал в ухо сивушно-чесночным перегаром…

— Что? Не слышу…

Алексей затряс головой. И в самом деле то, что по секрету пытался сообщить ему, дружок Мыкола. Больше напоминало свист и завихрения стартующего стратегического бомбардировщика с полными баками и боекомплектом.

— Олесь, — еще жарче, но уже без скороговорки и удалого торжества, опять задышал Мыкола. — Мы, вже скоро будем москалей резать. Ты що, з намы, ти як?

— Конечно, — Гусаров тряхнул чубом. — Всех зарежем. Ты только скажи за что?

— Как за что? — удивился Мыкола и на мгновение потерял дар речи. — То ж, кляти москали. Удивляешь, прямо…

— А… — сообразил Алексей. — Так бы сразу и сказал. Когда начинаем?

— Молодец! Гарный хлопец. Сразу рвется в бой. Но ты погоди… Не горячись… Их ще, падлюк, выявить трэба.

— Слухай, а колы они нас всех порежут? — засомневался здоровенный Олесь. — У них вот и ракеты, и армия… Колы их будеть, больш як нас?

— Ни, ни боись, — как-то сразу засомневался «жовто-блакитный боевик». — Що ни колы они нас не побеждали… Це ж, всегда мы их гнули… Ось подывись, и в Приднестровье, та в Чечне… Ни… ни боись…

— Так я буду начеку, чуть что, кликнешь меня. А сейчас давай выпьем, — он взял со стола полный стакан воды и под одобрительные взгляды Мыколы выпил содержимое до дна.

Пока организатор этнической чистки, алкаш Мыкола, наливал себе такой же полный стакан подозрительной немецкой горилки и поднимал его со словами «Ну, ще нэ вмэрла Украина». Олесь Гусаров уже спал. Для достоверности даже похрапывал.

Мыкола с удивлением и недовольством посмотрел на буквально только, что улыбавшегося и рвавшегося в бой воина-собутыльника.

«От жешь, яки слабак, а на вид бугай-бугаем. А так хотелось с ним выпить и покалякать об жизни.» — Он даже гыхнул от досады.

— Стэпан! — капризно крикнул он в глубину полутемного помещения, из-за густого дыма в котором ни черта не было видно.

— Що? — откуда-то справа промычал тот, к кому обращались.

— Та, Олесь вже сбрыкнувся с копытов, — досадливо поморщился Мыкола. — И шо робыты?

— Та и холера з им, сами справимся, — ответил равнодушным тоном невидимый Степан.

Но драки и резни, как таковых, не случилось. Причина неудавшегося застолья, а застолье без хорошей драки исторически нельзя признать удачным, была простой и достаточно прозаичной. Очень скоро, почти все участники ударного слета передовиков строительных починов и движений, были мертвецки пьяны. Прямым свидетельством чему являлся клокочущий храп и молодецкий посвист, раздаваемый из разных углов помещения. Что было удивительно, у большинства спящих глаза были полуоткрыты, как от хорошей дозы какого-нибудь сильнодействующего наркотика.

По опыту полученному Гусаровым в бытность его службы в спецподразделениях МВД, такой странный эффект, давали опиаты (производные масличных маков) при чем в больших дозах.

Несколько человек непьющих принципиально, поняв, что в созданной человеческим гением атмосфере, им будет просто морально тяжело находиться. Похмелье с утра, от вдыхаемых паров, со всем набором бессмысленных вопросов, все равно будет обеспечено.

Поняв данную неизбежность, как злой рок, они приняли правильное решение. Выражаясь неприличными словами, которые только чудом не попали в данное повествование, им пришлось подняться и разбрестись, кто куда смог больной головой придумать.

Алексей подхватив под мышки уснувшего вместе со всеми Механика, попытался было его вынести. Но тело было расслабленным и малотранспортабельным. Поэтому он плюнул.

Еще раз осмотрел жутковатый «сомнамбулический бал», лежащих повсюду тел с полуоткрытыми глазами. Оставил Механика спать на его кровати, а сам улегся рядом на своей.

Казалось, что он перенервничал, хотя причина неясна и перед сном даже не пожелал себе спокойной ночи. Так, в одетой на полосатую рубашку куртке и завалился спать. Успев поворочаться на купюрах пытаясь их поудобнее подоткнуть под себя, чтобы они, подлые, не кусали нежное спецназовское тело, выступающими углами и морщинами…