Виктор Сафронов - Легионеры

— Не хочется, — вздохнул тот. — Глазастый, я посмотрю, ты начальник. Не хочется, а придется, но пока возвращать еще не известно кому, будем считать, эти большие суммы беспроцентным кредитом. Кто — «за»? Единогласно.

— Я против, — возмутился Сергей.

— Поздно. Ты не в корейском парламенте. После голосования, кулаками не машут, — и переходя на более спокойный тон добавил: — А если серьезно, то мне просто необходимо одному пожилому человеку, который был мне как отец, передать деньги. Очень уж они ему нужны… Считай он мне, как и ты, капризный баловник, жизнь спас.

— Я - при чем к твоей жизни? — удивился Сергей, продолжая разглядывать цифры на бумажке.

— Подозрение давно внутри меня сидит и не дает успокоиться… Такая картина… Если бы не настойчивость твоих родных, вряд ли мы смогли от туда выбраться.

— Так ты мне по гроб жизни теперь обязан?

— Выходит, что…

— Договорились, — радостно зашептал Сергей. — Я же об этом обстоятельстве ничего не знал.

— А чего ты так развеселился?

— Сейчас я точно знаю. Мне, после твоей смерти от обезвоживания, не придется жениться на твоей старой и злой жене.

— Все шутите, капрал? — начиная грустить по родным местам, невесело спросил Алексей.

Сергей ничего не ответив, но поднялся сияя торжеством. Снял со спинки стула свой просторный твидовый пиджак, одел его и с удивлением достал из внутреннего кармана плотный тугой пакет. Развернув его произнес с удивлением:

«Чудеса продолжаются. Это уж точно работа не Пирогова… Посмотри, наши с тобой паспорта и другие документы из Легиона.»

— А ордена Почетного легиона не положили? — Алексей с любопытством посмотрел в развернутый пакет.

— Мертвым ордена не нужны.

— Во, жлобы! Воюй после этого за них, проливай мешками кровь. Ладно, черт с ними! Поехали в ресторан, спрыснем возвращение наших документально установленных личностей…

Сергей с удивлением осмотрелся. Пока они разглядывали свои старые документы, мир не перевернулся и вместе с рестораном оставался на месте.

— А мы, сейчас, где по-твоему?

Алексей выходя из зала, осмотрелся. Точно ресторан, в котором они только, что ели. После этого прискорбного открытия, выйдя на улицу, уныло протянул:

— А..? Так, мы, что… Уже обедали?

— Да.

— Тогда поехали ужинать. С такими деньжищами и не поужинать, грех один да и только… А после в баню… Как и заказывали.

— Прямо ты меня удивляешь. Все удовольствия жизни сводишь к еде и выпивки, — начал брюзжать Сергей, стоя на улице под проливным осенним дождем и пытаясь выловить такси. — А что-то более продвинутое, опять же наполненное дуновением духовной жизни? К этому у тебя, что, нет стремления или внутреннего желания?

— Виноват! Разрешите предложить культпоход с посещением Квартала красных фонарей и углубленным ознакомлением с жизнью и бытом местных проституток, — по стойке смирно, отрапортовал капрал Гусаров.

— То-то же. Вот ведь можешь, если захочешь. Ты сам подумай. Жить духовной, более полной, насыщенной жизнью, это так прекрасно.

— Так точно, вашбродь, — гаркнул Гусаров. — Прошу считать мое согласие, последним воплем отчаяния легионера, перед его встречей с прекрасным.

После чего, экс-легионеры прихватив собственного бисера, чтобы если припрет, было чего метнуть, потянулись к духовному и насыщенному. Оба рассчитывали познать откровения изнаночной стороны жизни. А в случае чего, стать на защиту униженных, оскорбленных и выздоравливающих.

Сегодня обоих ожидало удивительное подтверждение одного открытия. Того, о чем они догадывались и раньше. Оказывается, несмотря ни на что — жизнь прекрасна и удивительна.

Муха, хаотично, как пьяная, кружилась и летала по залу.

Она сделала пару попыток присесть на одно из блюд с обильной закуской, но ее отовсюду гоняли эти недобрые люди.

Еды навалом, а они, сволочи, жмутся. Кроме всего прочего, этот противный, табачный дым. Никотин вреден. Что они заворачивают в бумажку перед, тем как засунуть ее себе в рот?

«Мы, ну, те, которые мухи. Обычно, во множестве садимся на такое. Нас запах привлекает. А они, это, в рот тянут. Фу — мерзость.»

Крылатое создание только попыталась присесть одному гостю на плечо, так все сразу стали над ним смеяться, мол Микроба мухи любят. Стали задавать обидные вопросы. Разные намеки строить. Он покраснел весь, стал нервничать и чуть ли не из пистолета в насекомое палить, за ней гоняться.

Она недовольно, из последних сил, погудела на прощание и вылетел в коридор, а уже из него на темную улицу.