Виктор Сафронов - Легионеры

После того, как с этим вопросом порешали, тут же коротенько записали обоюдное согласие на отказ от кровной мести. После этого наступило время решительных действий по установлению преференций и уступок за убитых легионеров.

За каждого своего убитого, французы требовали пять шкур леопардов, что в современных условиях было немыслимо, где их взять столько, или десять тысяч долларов США. Во время торга из-за убитых, представители «администрации», не забывали присовокупить красивые слова и поэтические фразы о патриотизме, долге и родине.

С пьяными представителями местной компрадорской буржуазии сговорились быстро, и, не глядя на большое количество порубленных, пострелянных людей — полюбовно. А чего ругаться, коли всегда можно сторговать каждую загубленную солдатскую душу за хорошие деньги или… Я уж и не знаю… За мешок маисовой муки, что ли?

— Мы же джентльмены, культурные люди, — говорили они вождям, обвешанным соломой и московскими дипломами инженеров-гидростроителей.

— И что? — те делали вид, что они не понимают.

— Давайте торговаться, — намекали легионерцы-чиновники.

— Зачем? — удивлялись местные.

— Чтобы находить компромиссы, устранять неразрешимые противоречия… — заунывно тянули песню чиновники от французов.

— Наливайте теперь вашего, — охотно соглашались вожди. Выпивали и разговор продолжался в том же духе…

В результате переговоров было принято много разных и правильных решений. Форпост будет восстановлен за счет племени. Вместо леопардовых шкур и, уж тем более денег, за каждого убитого легионера, племя, в качестве компенсации выставляет Легиону по пять воинов. Легион просил по двадцать, но остановились на пяти. За это, Легион отказывается от возмездия в виде ковровых бомбардировок, применения напалма и кассетных бомб спутникового наведения.

С приходом пищи и прилетом известий, жизнь в лагере Сентачо налаживалась. Плохое и неприятное забывалось. Неустрашимая пятерка, все это время занималась самой серьезной реабилитационной и восстановительной деятельностью.

Они ели и спали. Даже «снятый с дерева» пришел в себя и ел за троих, на зависть и колючую изжогу наблюдавших. Но имени, так и не сказал. Да, никто уже и не спрашивал.

— Задолбал ты нас и без имени, а если у тебя и имя есть, то ты нас заколупаешь еще больше, — подвел итог Рысак последней попытке, когда «снятый с дерева» начал адекватно воспринимать окружающий мир и реагировать на откупоренные бутылки.

За всеми этими хлопотами, как-то сам собой, забылся далекий и совсем не страшный санитар Пирогов. Однако не хотелось обижать человека тем, что он мог подумать, будто о нем забыли. Весточку ему направили. Своим невниманием, хотя и анонимно, не оскорбили. Текст был прост и спокоен.

«Успокойся и не оглядывайся. Меняем систему шифров и кодов. Срочно внесите изменения в «Евангелие от Луки». Оплата со стороны исполнителя.

Матфей & Co.»

Попросили письмецо, незаметно просунуть ему под дверь. Посыльным был, все тот же «снятый с дерева». Было решено, что все-таки его следует показать специалистам. А все потому, что так много жрать и не наедаться, не испытывать чувства насыщения, мог только «гадкий и подлый мерзавец» с явными патологическими изменениями в организме.

Когда шумы вертолетных двигателей стихли. Пришлось не по деревьям лазить, а по земле, аки по суху ходить и заниматься довольно неприятным делом. В течение нескольких последующих дней, прибывшее пополнение занималось сбором останков погибших легионеров. Судя по разбросанным частям и фрагментам тел, многие из них были разрублены живыми. То, что нашли, сложили в большие пластиковые пакеты и вертолетами отправили на основную базу, вместе с пареньком, который несколько раз сходил с ума, потом возвращался и снова сходил, но своего имени, тем не менее, упорно не называл, по причинам указанным выше. Как говориться на английском, улетел и х… т. е. «devil» (черт) c ним.

Спору нет. И Алексею, и Сергею, и остальным двоим — Кшиштофу и Коле Рысаку, тоже очень хотелось отправиться вслед за отбывшим бортом на главную базу. Кое-что вспомнить… Потрогать цивилизацию руками. Выпить разом две бутылки пива, а лучше три… Хотя, спору нет, четыре… нет, пять, да, пять бутылок холодного пива для разгона, будет в самый раз. После выйти на веранду, покачаться там в гамаке, при этом, не бояться и не остерегаться любого подозрительного шороха.

Очень всего этого хотелось. Но остались. Переглянулись между собой, Алексей да Сергей, что-то на своем языке поклекотали, старыми матрасными пружинами поскрипели. И остались.