Виктор Сафронов - Легионеры

А реакция, надо сказать, была довольно болезненной. Бил-то он в промежность соперника со всего размаха, а тот, как назло, выставил свою ногу ему навстречу и (причем, именно выставил, а не бил ею) попал точно в коленный сустав.

Когда жестокий и беспринципный соперник Гусарова, в возвратном движении, после первой, неудачной на первый взгляд атаки, ставил твердо ногу… Он зычно, как будто для того, чтобы его все услышали, закричал и нога, не глядя на обнаженную, мускулистую плоть тренированного тела, вывернулась в обратную сторону. Коленный сустав провалился вовнутрь. От наступившего болевого шока, он потерял сознание.

Один из вновь прибывшего пополнения, вместе с другими легионерами, попытались привести лежащего на земле в чувство. Однако не смогли. Поняв тщетность своих попыток и то, что он хлопков по щекам, пострадавший в смертельной схватке, не приходит в сознание, пришлось менять тактику оказания первой помощи.

Кряхтя и тужась, для оказания более профессиональной помощи, толпа из пяти человек потащила его в лазарет. Делалось все это непрофессионально, но зато, очень неумело. Спотыкаясь и мешая друг другу, они по пути в медучреждение, еще несколько раз роняли пострадавшего на голову. Как они его при транспортировке не убили, уму не постижимо. Было видно, что до сегодняшнего дня, с такими явлениями, здесь не сталкивались.

— Наверное, достаточно? — невесело спросил Алексей. — А то солдат не хватит для несения службы.

Капрал только и смог отреагировать на сказанное, так это, что-то прошептать. Может, молился, а может, ругался? Ему даже и не переводили ничего. Казалось, он все и так понимал.

— Тогда давай со мной, — произнес на нормальном русском, еще один легионер. — Ты не удивляйся…

— Да, вроде я и не удивляюсь, — перебивая его, ответил Алексей.

Очередной земляк-доброволец, казался вполне нормальным симпатичным парнем. Ни татуировок, ни шрамов, ни даже стригущего лишая на нем видно не было. Смуглый, физически развитый. Смотрит доброжелательно. Стервозности в глазах нет. Он продолжал беседовать с Алексеем, делая массирующие движения разогревающие кисти рук.

— Здесь целый интернационал из бывших наших. Процентов тридцать, если не больше. Русские, украинцы, белорусы — ну как без них? Кто с чем, сюда пожаловал… В основном, пытаемся избежать сумы и тюрьмы. Тех, которых с твоей помощью отсюда понесли, не жалей… Солдаты хорошие, но болгары… Первый, он из бандитов, а второй, албанец… Они нас не любят, мы их… Приходиться терпеть… Мы не в обиде. Давай теперь с нами поработаем. Ты готов?

— А есть другой вариант? — поинтересовался Алексей и вполне серьезно добавил. — Я бы сейчас, нашего кислого «Жигулевского», пару бутылочек, оприходовал… С подвяленной плотвичкой, да, с «Бородинскими» сухариками…

— Это чуть позже…

Не давая ему продолжить, не очень вежливо, перебил его землячок. Как-то очень быстро меняя образ добродушного, свойского паренька, на облик злобного и неприятного вышибалы-мужичины.

— Сейчас продолжим «катания на каруселях». Ну, начали, что ли? Но, извини, в помощь, я еще двоих любителей «Жигулевского» позову… Не боишься? Впрочем, какая разница?

Алексей беззаботно пожал плечами.

— Если, ребята, у вас здесь такие порядки, то о чем может быть разговор. Давайте начинать…

Вышли помощники. Опять закрутилась лихая чехарда. На этот раз Алексея все-таки достали. Ощутимо попали по губе.

Тонкая струйка крови, текла по подбородку, в виде отмщения за поверженных. Но и она не смогла удержать эту троицу в вертикальном положении. Хотя, один из земляков, даже горсть песка успел швырнуть ему в лицо. Этот, не красящий его соперников поступок, не смог переломить ход нетоварищеской встречи.

Очень скоро, они лежали вокруг него как попало, скучно и без всякого интереса рассматривая, кто голубое, ставшее в одно мгновение, бесцветным небо, а кто и резиновое покрытие, на котором они скакали. Больше досталось тому, кто исподтишка сыпанул песком в благородное, породистое гусаровское лицо, после чего и была разбита губа. Этот паренек не отделался, как другие, тяжелым, выходящим за признаки обморока нокаутом. У него, кроме сотрясения мозга, была еще и напрочь выбита челюсть.

Подвести итог решительным действиям Алексея, можно было словами известного детского писателя Маршака: «Вот какой рассеянный с улицы Бассеенной».

Интересно, а чтобы сказали глядя на все на это, истинные «толстовцы» с их теорией непротивления злу и насилию? Смогли бы они осудить Алексея за его жесткие, граничащие с жестокостью поступки или нет? Вместо того, чтобы самому быть битым, он позволил себе воспротивиться постулату и не подставить вторую щеку, а других нарубить в мелкую щепу.