Андрей Уткин - Город зомби и Ночная рубашка

— И он, значит, решил отомстить… Отмстить нам за то, что мы так жестоко его облапошили — не родили сестричку… То есть, по причине бедности не выбросили на помойку одного из двойняшек…

— Ну, не то, чтобы близнецы… Просто… Ну, как вам сказать? Девочка незаконнорожденна…

Олег тут же уставился на Лену.

— Что ты так на меня смотришь? — испугалась та.

— У тебя случайно нет внебрачных детей?

— Ты хочешь сказать, что я могла бы скрыть своего ребёнка из страха, что меня никто не возьмёт с ребёнком замуж? Я могла бы, как ты говоришь, «выкинуть его на помойку», придушить?..

Между двумя супругами повисла мучительная пауза. Нерешительное молчание.

— Я не хотел тебе говорить, — начал Олег, — но, раз уж на то пошло, то у меня есть дочь.

— Во как! И что, ты боялся, что я не смогу её полюбить?

— Нет.

— А как тогда?

— Просто ребёнок родился гениальным. Ясное дело, ему тут же нашёлся более подобающий отец. То есть, богатый и…

— И?

— А меня, как я сказал, а ты процитировала, «выбросили на помойку». За ненадобностью.

— И это всё?

— Значит, ему кто-то проболтался… Но я вот о чём подумал. Судя по тому, что сказал нам Борис, сын наш далеко не гениален. Но зато гениальна природа.

— Что значит, природа?

— Ну, посуди сама. Если так стеклись обстоятельства, что природа принесла моей девочке славу, но однако обидела родителя, то второй раз… слава обрушилась непосредственно на них.

— На них?

— На родителей.

Комната Ивана Юдашева была по-прежнему заперта. Окна в их доме — по-прежнему разбиты, но зарешёчены.

Когда Ваню начинали раздражать все те звуки, которые издавал его младший брат Саша, он подходил к окну и вслушивался в тишь.

Тишина за окном с каждым днём ему начинала казаться всё более и более «громкой». Вообще, последнее время создавалось такое ощущение, словно космическое пространство «захватывает землю». Потому что тишина за окнами кажется не такой ограниченной, как раньше. Более глубокой. Она занимает более огромное пространство и, кажется, увлекает вовнутрь всякого, кто задумается хотя бы на секунду о том, что «она» существует. О том, что это не шутки.

Зомби уже давно не бродят. Не подходят к окнам частных домов или коттеджей и не пытаются выбить стёкла или, если они уже выбиты и оконные проёмы не зарешёчены, залезть в дом. То есть, вокруг плотно скопилась тишина. С одной стороны, она должна завораживать. С другой стороны, она настораживает. Приносит собой ощущения о готовящемся апокалипсисе. Либо о начале третьей мировой войны. Ведь, бог любит троицу? Значит, третьей-мировой — быть. И то, что военные получили приказ не стрелять в зомби, это напоминает затишье перед бурей. Ведь, наверняка их пытаются обмануть! Да, зомби перестали нападать на людей после того, как военные прекратили их отстреливать. Но разве два этих факта как-то связаны между собой? Увы, у живых трупов свой характер: они кровожадны и нападают даже в том случае, если находятся в глухом селе, где не существует военизированной охраны. Начни по ним пальбу (целься в голову каждому по отдельности), и это их остановит. Если учитывать, что попадаются «разумные, смышлёные зомби», а не одно сплошное быдло, то они обращают внимание на то, что за их товарищами ведётся беспощадный отстрел. Это говорит о том, что когда-то дело коснётся и них самих (проще говоря, им вышибут мозги; не посмотрят на то, какое стадо умнее, а какое тупее), поэтому они перестают привлекать к себе внимание (нападать на людей, с целью отведать их на вкус) и стараются укрыться от стрелков.

Но это не говорит, что, когда стрельба прекратится, то «зомби-трусы» будут продолжать осторожничать, вести себя тихо, не вызывающе. Нет-нет! В них, скорее всего, вселится дух убиенных. Тех, кто при жизни являлись быдлом, и после смерти стали особо агрессивными тварями. Поэтому «быдлом» невольно становятся «думающие зомби». Они немедленно выбираются из своих укрытий и продолжают людоедствовать, но на этот раз с удвоенной силой.

Так Ваня и торчал дома взаперти, пытаясь развлечь себя фантазиями-мечтами о том, да об этом. Только лишь однажды нарушили его одиночество. Ваньке невольно показалось, что к окну подошёл тот молодой муж, который недавно улетел на «тарелке» и его жена осталась с носом (он передавал ему мысленные сигналы; говорил, что научился такому новаторскому способу мышления у инопланетян). Как же её звали? Алёна? Но, что мужа зовут Олегом, это Ванька знал совершенно точно.