Мойра Янг - Храброе сердце

Она раскрывает руки. Она прыгает.

Мои руки трясутца так сильно, што я не могу выстрелить. Я не стреляю в нее.

Эпона падает. Прямо в руки Тонтонов.

Руки тянутца. Они хватают ее. Бьют ее. Тянут ее вниз. Тела напряжены, смыкаясь вокруг нее. Она исчезает.

Руки тянутца. Они хватают ее. Бьют ее. Тянут ее вниз. Тела напряжены, смыкаясь вокруг нее. Она исчезает.

— Нет, — говорю я. А затем я выкрикиваю это, — НЕТ! — И я начинаю бежать.

Затем я уже там. Хватаю Тонтонов за руки. Отталкиваю их от Эпоны. Потом я держу ее, я спасла ее, она здесь, она не мертва, с ней все в порядке. И я притягиваю ее руками.

— Я держу тебя, — говорю я. — Я держу тебя, Эпона, все хорошо, все будет хорошо. Уйдите прочь! — кричу я. — Не трогайте ее! Прости, прости, прости, прости, прости...

Я прижимаю ее к себе. Раскачиваясь взад и вперед. Эпона плачет.

— Тссс, — говорю я. — Все хорошо. Я спасла тебя, я спасла тебя, я не убила тебя.

— Саба, — рыдает она. — Саба, што с тобой такое?

Эпона. Эпона...нет...Эмми. Голос Эмми. Эмми, я ... держу Эмми. Ее лицо исказилось от страха, все в слезах.

— Мы играли в Сабу и Тонтонов, — шепчет она. — Я была тобой.

Мои руки медленно ослабляют хватку. Она с трудом встает на ноги. Я поднимаю голову. Вокруг нас люди. Все уставились на меня. Дети, с которыми играла Эмми. Дети, не Тонтоны. Парочка из них плачет. Один потирает руку, вскрикивает, когда кто-то пытаетца посмотреть что не так. Это я што ли так его? Лилит. Мэг. Томмо. Лью с Эмми, она прижимается к нему, пряча лицо. Айриэль. Траккер. Все глядят на меня.

Неро опускаетца вниз и приземляетца рядом со мной. Подходи Ауриэль. Она протягивает свою руку. Я принимаю её и она помогает мне поднятца. Она снимает свою повязку-затемнитель и глядит на меня. Шаман с глазами волкодава.

— Я могу изгнать мертвецов, — говорит она. — Подготовить тебя к тому, што ждет впереди.

— Я готова, — говорю я.

Ауриэль устанавливает специальный спиритический лодж. Это такая палатка, которую использовал её дед много лет назад. Он устанавливал её поверх ямы для кострища, которую она поручила копать Лью с Томмо.

Она поджигает листья шалфея и сбрызгивает водой траву, чтобы отчистить спиритический. Она зажигает в яме костер. Он горит, пока камни его в центре не раскаляютца до красна. Она варит чай из кактуса. Рядом с костром она ставит два полных ведра воды. И одну пустую чашу. Вокруг её запястей и лодыжек звенят браслеты. Ей приносят её шаманский барабан.

Лью был сосредоточен на том, чтобы находитца рядом со мной, на случай, если он мне понадобитца. Он настоял. Он привел доводы. Но то, што должно было происходить внутри спиритического лоджа, никто не должен знать, кроме меня и Ауэриэль. Они не должны слушать, не должны врыватца, не смотря не на что. Так что я со всеми попращалась. С ним и с Томмо и с Эмми. С Траккером и Неро тоже.

И у меня возникло такое странное чувство. Серьезно, почему-то, мне стало грустно. Как будто кто-то умирает. Или кто-то отправляется в длительное путешествие и ты не знаешь свидитесь ли вы еще. Последним я обнимаю Лью.

— Ты не должна делать этова, — говорит он.

— Нет, должна, — говорю я.

Как только заходит солнце, мы начинаем.

Мы с Ауриэль заползаем в палатку. Внутри душно. Тесно. Уже слишком жарко. Место есть только для двоих. Мы сидим, скрестив ноги. Она кидает сушенный клевер на горячие камни. Струйки сладковатого дыма наполняют воздух. Она позволяет пологу палатки закрытца. Теперь мы отгорожены от остального мира. Мы заперты внутри. Теперь только я и она, и правда, што лежит между нами. Я не могу больше изворачиватца и хитрить. Не могу утаивать. Чем бы это ни было, я должна знать. Взглянуть этому в глаза. Как Па говорил мне.

«Не поддавайся страху, Саба. Будь сильной, такой, какой я тебя знаю. И никогда не сдавайся. Никогда».

В палатке темнота. Просто непроглядная чернота. Што открыты, што закрыты глаза, без разницы. Я ничего не вижу. Могу только слушать.

Зачерпнули ковшом. Вода выплескиваетца на камни. Гневное шипение пара. Затем становитца жарко. Вокруг меня удушливые жаркие волны. С меня ручьями стекает пот, несмотря на то, что на мне ничего нет, кроме нижнего белья.

Ауриэль начинает петь. Просто петь, без слов. Я уже слышала такое прежде. Гортанное пение, причитать, скорее напоминая стенания ветра. Она бьет в свой тамтам. Браслеты на её запястьях мелькают слабым мерцанием в воздухе. Их звон отдаетца в моей голове, во всем теле.