Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны

Положив связку стрел у подножья дерева, Нарзан стал пробираться по затененной стороне улицы, пока не дошел до самой хижины, в которой он уже побывал однажды. Внутри была полная тьма, но, пошарив, он нашел предмет, который искал, и немедля повернулся к дверям. Но выйти он не успел. Его чуткие уши уловили где-то совсем близко звук приближающихся шагов. Еще минута — и фигура женщины заслонила вход в хижину.

Тарзан бесшумно прокрался к дальней стене, и рука его нащупала длинный острый охотничий нож. Женщина быстро прошла на середину хижины и на мгновение остановилась, нащупывая вещь, за которой пришла. Очевидно, ее не было на обычном месте, и женщина в поисках все ближе и ближе подвигалась к стене, у которой притаился Тарзан. Она подошла теперь так близко, что обезьяна-человек чувствовал животную теплоту ее голого тела. Он замахнулся охотничьим ножом, но женщина в это мгновение отодвинулась в сторону, и ее спокойное гортанное восклицание показало, что поиски, наконец, увенчались успехом. Когда женщина выходила, Тарзан разглядел, что она несет горшок для варки пищи.

Выглянув в дверь, увидел, что многие женщины торопливо наполняли горшки водой и ставили на костры близ столба, где висел неподвижный, окровавленный, истерзанный труп.

Выбрав минуту, когда никого поблизости не оказалось, Тарзан поспешил в конец улицы к своей связке стрел под деревом. Как и в прошлый раз, он опрокинул котел, а затем гибким кошачьим прыжком взобрался на нижние ветви лесного гиганта. Тарзан поднимался выше, пока не нашел места, откуда сквозь просвет в листве мог свободно видеть все, что происходило внизу. Женщины рубили истерзанное тело пленника на куски и раскладывали их по горшкам. Мужчины стояли кругом, отдыхая от воинственного танца. В деревне воцарилось спокойствие.

Тогда Тарзан высоко поднял находку, взятую из хижины, и с меткостью, достигнутой годами упражнений в швырянии плодов и кокосовых орехов, бросил его в группу дикарей. Предмет, ударив одного из воинов по голове и сбив его с ног, упал среди них. Покатившись, он остановился у полу-истерзанного тела, приготовленного для пиршества. Оцепенев, в ужасе смотрели на него чернокожие.

Это был человеческий череп, который скалил на них зубы. Падение его с ясного неба казалось чудом. Чернокожих охватил суеверный страх. Они разбежались по своим хижинам. Своею хорошо рассчитанной проказой Тарзан внушил дикарям вечный ужас пред какой-то невидимой и неземной силой, подстерегающей их в лесу вокруг поселка.

Позже, когда они нашли перевернутый котел и увидели, что стрелы снова украдены, в бедном мозгу людоедов зародилась мысль, что они оскорбили какого-то могущественного бога, правящего этой частью джунглей. Он мстит им за то, что, выстроив здесь поселок, они не подумали умилостивить его предварительно богатыми дарами. С той поры народ Мбонги стал ежедневно оставлять пищу под большим деревом, откуда исчезли стрелы. Это была попытка задобрить таинственного Могучего.

Семя страха было глубоко посеяно в дикарях, и Тарзан, сам не ведая того, заложил основу многих будущих несчастий для себя и для своего племени.

В ту ночь он спал в лесу, неподалеку от поселка, и следующим утром на заре медленно двинулся в обратный путь. Он был страшно голоден, а ему как назло попадались только ягоды и лиственничные гусеницы… Увлеченный поисками еды, он случайно поднял голову над пнем, под которым он рылся, и вдруг на тропе, менее чем в двадцати шагах от себя, увидел львицу Сабор. Большие желтые глаза ее горели злобой, красный язык жадно облизывал губы. Сабор тихо кралась, почти касаясь земли животом.

Тарзан и не думал бежать. Он был рад случаю, которого ждал давно. Ведь теперь он был вооружен не одной лишь травяной веревкой. Быстро снял он лук со спины и вложил в него стрелу, тщательно смазанную ядом. Когда Сабор прыгнула, маленькая острая палочка встретила ее на полпути, а Тарзан мгновенно отскочил в сторону. Громадная кошка промахнулась, и другая ядовитая стрела глубоко вонзилась ей в бедро.

С ревом зверь извернулся и прыгнул еще раз — и опять неудачно, третья меткая стрела попала ей прямо в глаз. Но на этот раз львица оказалась слишком близко к обезьяне-человеку, чтоб тот мог увильнуть. Тарзан рухнул под тяжестью огромной туши врага, успев нанести львице несколько ножевых ран. Тело Сабор отяжелело и замерло. Тарзан понял, что львица, упавшая на него, никогда больше не сможет вредить ни человеку, ни обезьяне.