Анри Верн: Желтая Тень

Вдруг Уилкинс издал легкое восклицание, ибо, направив свет фонаря на лицо лорда Эсткомба, сделал новое открытие. На лбу лежащего было написано что-то странное и непонятное явно китайской тушью. В этот момент человек открыл глаза и губы его зашевелились, произнося следующие загадочные слова: «Желтая Тень есть жизнь, но это и смерть… Желтая Тень может спасти человечество, а может уничтожить его».

— Что вы говорите, сэр? — почтительно спросил Макреди. — Пожалуйста, пояснее…

Но лорд Эсткомб, казалось, ничего не слышал. Глаза были широко раскрыты, но, скорее всего, он ничего не видел, во взгляде не было ни проблеска мысли. Вдруг лицо его исказил страх и он снова повторил слово в слово «Желтая Тень есть жизнь, но это и смерть… Желтая Тень может спасти человечество, а может уничтожить его».

Это было произнесено таким отрешенным и безжизненным тоном, что Макреди и Уилкинс, склонные, как все англичане, к вере в потусторонние силы, не могли не вздрогнуть.

— Что-то, брат, запахло серой, — сказал Макреди. — Похоже, что несчастного заколдовали. Или я сильно ошибаюсь или речь идет о скверных делах. Нужно что-то делать… Вызовем-ка патрульную машину.

— Я добегу до ближайшего поста, — предложил Уилкинс, — а ты жди меня здесь…

Такой вариант мало устраивал Макреди. При мысли, что он останется один возле этого человека, как будто выходца с того света, лоб которого был отмечен когтями сатаны, констеблю стало не по себе— Но гигант даже не успел запротестовать, поскольку его напарник, подхватив фонарь, кинулся бежать по аллее и вскоре скрылся из виду.

Макреди остался один. Он был далеко не трус, но таких вещей не любил. Абсолютно. Стоять в темноте возле не поймешь кого, да еще монотонно повторяющего: «Желтая Тень есть жизнь, но это и смерть… Желтая Тень может спасти человечество, а может уничтожить его».

Было из-за чего покрыться мурашками.

Макреди сжал свои огромные кулаки, стараясь не поддаваться панике, и облегченно вздохнул когда вдали послышался вой сирены полицейской машины.

Этой же ночью по одной из улиц города шел человек. Высокорослый, длинноногий, с широкими плечами и коротко постриженными волосами. Лицо его, достаточно молодое и энергичное, говорило о твердости характера. Трудно было судить, какой костюм он носил, потому что его прикрывал старый плащ с поясом. Но обувь была крепкая, и подошвы звонко стучали по булыжной мостовой.

Квартал, в котором он находился, был не из богатых. Попадались дома, где жили, прямо можно сказать, если не нищие, то люди малообеспеченные. А как известно, где бедность, там и преступность поднимает голову. Однако Боб Моран — таково было имя ночного прохожего — видывал и не такое. Он избороздил все моря, побывал под небесами многих стран, подыхал от жажды в пустынях, от жары и влажности в тропических лесах, от холода в Приполярье. Он сталкивался лицом к лицу с такими отпетыми и жестокими бандитами, что не ему было бояться обитателей какого-то жалкого предместья. Он не имел привычки искать возможность помахать кулаками и, как ни странно, был человеком спокойным, но схватки с одним, а то и несколькими противниками были для него не редкость, так что опыта в борьбе ему было не занимать.

В тот день, во второй половине, он бродил возле лондонских доков, этой вселенной в миниатюре, где бок о бок жили и трудились представители всех рас мира, где даже случайно встреченный марсианин или выросший перед глазами юпитериании вряд ли вызвали бы удивление. Боб пообедал в маленьком китайском ресторанчике. Ночь застала его в таверне, где он пил со шведскими матросами, высокими и широкими, как тумбы для объявлений, и поглощающими виски и джин, как впитывают жидкость огромные губки. Моран, употребляя спиртное в меру, помнил, что пьянство и лень — мать всех пороков, поэтому вскоре покинул собутыльников. Может быть, он вообще не стал бы с ними пить, но знал, что отказать в этом морякам никто безнаказанно не мог, и находил себе оправдание в том, что должен был увидеться со своим старым приятелем, прибывшим на Австралии.

Улица была пуста. Размашистым шагом он двигался по направлению к гостинице, где остановился. Автобусы уже не ходили. Не работало и метро. Уже полчаса, как он пытался поймать такси. Но увы!

Боб Моран мечтал только об одном — поймать такси, добраться до отеля и завалиться спать. Начал опускаться легкий туман, и свет редких фонарей становился все мутнее и мутнее.

— Не дай бог еще и смога, — пробормотал себе под нос Боб, — В этом гороховом пюре да в незнакомом месте заблудиться — пара пустяков.