Глеб Исаев - «Травести»

— Блин, так я тут наделаю.

— Сама потом вытирать будешь, — флегматично резюмировал конвоир.

Соседняя камера затихла.

Оля устроилась удобнее, подогнув ноги, попыталась восстановить в памяти детали короткой беседы со следователем.

« Взрыв был такой, что от дома, наверняка, ничего не осталось. Попробуй теперь отыщи. А с другой стороны. Им меня выпускать не резон. Найдут, что предъявить. Пока разберутся, пока решат. Если, как сказал Михаил Степанович, его вычислили, то будут требовать отдать компромат».

Сердце тихонько заныло. Тягостная атмосфера подвала отнимала последние силы. Однако усталость взяла свое. Поворочавшись еще минут десять незаметно заснула. А проснулась от стука железа.

— Входи, подруга, — впустил сержант в камеру новую арестантку. Слегка помятая, с большим багровым синяком в полщеки разбитная деваха. Огненно–рыжая, в короткой, с вызывающе–откровенным разрезом, юбке и полупрозрачной кофте, она явно не готовилась к посадке.

— Вот, суки, опять закрыли, — беззлобно чертыхнулась вновь прибывшая и глянула на соседку.

— Первоходом? Что предъявили? — вместо приветствия произнесла бойкая девица, сверкнув нагловатыми глазами.

— По недоразумению, — отозвалась Ольга, — Ничего конкретноне говорят, а так, пугают.

— Правильно, мы тут все по недоразумению. — Рыжая плюхнулась на нары и протянула ладошку с ободранным маникюром: — Марго. А тебя?

— Оля, — осторожно пожала руку сокамерницы и вежливо поинтересовалась: — А тебя за что?

— А, ерунда. Хахаль чего–то накосорезил. Шмотки у меня в хате нашли. Вот соучастие и крутят. Да ну его. Успеем наговориться. Если не выпустят, или в СИЗо не загонят. В обезьяннике могут до трех суток держать. Так, что… У тебя курево есть?

Оля отрицательно мотнула головой.

Марго заметила мелькнувшую по коридору тень и подвинулась к решетке.

— Сережа, угости сигареткой, — вкрадчиво попросила девица у сторожа. Сержант недовольно скривился, но полез в карман и вытянул мятую сигарету.

— Все, Маргоша. Больше не клянчи, — видно было, что постоялица здесь свой человек.

— Спасибо, Сереженька, ни боже мой. Разве что еще разок? А кто тебя меняет?

Сержант хмыкнул: — С него ты точно ничего не поимеешь. «Бубен» заступает, — он прошел к выходу и клацнул дверью.

— От, блин, — ругнулась продувная соседка. Ловко прикурила сигарету, выдула дым между решеток. — Ну не везет, так не везет. Этот козел все душу вымотает. Да еще трахнет на халяву, — с огорчением произнесла она.

— Как это? — Оля непонимающе уставилась на рыжеволосую сокамерницу.

— Как? Обыкновенно. Пристегнет к решке и обработает. А чего ему? Ночь длинная. Да и кому жаловаться? А будешь возникать, дубинкой так ухайдакает, неделю кровью будешь харкать. Лучше уж… — она покосилась на миниатюрную фигурку. — Он блондиночек уважает. Так что, похоже, туго тебе придется, — как о чем–то малозначащем сказала она и протянула недокуренную сигарету: — На, покури.

Оля, не слыша предложения, опустилась на твердое дерево лежака. В голове тупо кольнула далекая еще игла. Но сердце неровно стукнуло.

— Ты что? — заметила перемену в соседке Марго. — Не успела еще? Ну, ты даешь? — изумилась сокамерница и поскучнела. — Совсем нехорошо, — она, превратно истолковав состояние Оли. Затушила окурок и полезла на полог.

— Может звякнуть кому хочешь? — небрежно обронила она после недолгой паузы. — Пока Серега не сменился можно договориться. Потом поздно будет.

— Некому. — растеряно отозвалась Оля, чувствуя, как поднимается откуда–то из солнечного сплетения мутное облако страха.

— Ну нет, так нет. — Сокамерница повертелась на жестких досках, устраиваясь поудобне. — Посплю пока, — оповестила она и вскоре тихонько засопела.

Страшная новость, с которой невозможно было смириться, стучала в голове. Потихоньку нахлынули страшные воспоминания.

И хотя помнила она из той ночи немногое: Только страшную рожу, да бритую голову насильника, но вот остальное, что было после, врезалось навечно. Страшная маска вместо лица. Игла, прожигающая мозг. Холодный ветер на нескончаемо длинном мосту…

— Этого больше не будет, — сказала вдруг Оля. — Пусть… но сразу. Только не это.

И будто волна теплого покрывала накрыла ее, легла на плечо невесомая ладонь.

« Он слышит меня! — подумала Оля. — Я сильная. Он меня научил. А если суждено, пусть так и будет».

Странное, невероятное спокойствие и уверенность наполнил. Тело начало покалывать невидимыми иголками, наполняя необъяснимой силой.