Николай Асанов - Чайки возвращаются к берегу. Книга 1 — Янтарное море

Через некоторое время засланные из Англии шпионы все-таки попались. Был открытый судебный процесс, выставка шпионского снаряжения. И все пироги и пышки достались англичанам, а синяки и шишки — американцам…

Силайс из случайных намеков, из бесед с другими референтами разведки — среди них были и прибалты, и армяне, и грузины, и бог знает кто еще, — знал: ни англичане, ни американцы, ни немцы не могут похвалиться большими успехами в тайной войне против Советского Союза. «План широкого проникновения» давно уже блуждает в недрах «Интеллидженс Сервис», план тотальной разведки, начиная от использования туризма, научно-технического и культурного обмена и кончая засылкой крупных вооруженных групп, которые могли бы оказать сопротивление и, пусть ценою больших жертв, все-таки выполнить порученное им дело.

Все эти сведения помогли Силайсу, когда его вызвали пред высокое лицо начальства.

— Ну-с, чем вы можете помочь исполнению нашего плана широкого проникновения, Силайс? — грубовато спросил Маккибин.

Этот угрюмый шотландец никогда не отличался мягкостью в разговорах со своими подчиненными.

Он сидел, угрюмый, серый, не только от седины, но и от той мрачной бледности, какая возникает, когда человек думает о своем будущем со страхом. Ничто не напоминало в нем того веселого, респектабельного джентльмена-спортсмена с красным лицом, с живым взглядом, каким Маккибин бывал в дни удач по службе или после поездок на рыбную ловлю. Сейчас он выглядел больным стариком, и нельзя было подумать, что рядом, в соседнем кабинетике, сидит его возлюбленная, с которой он переживает «медовый месяц». Так, почечный больной, с мешками под глазами, раздумывающий о бренности жизни и о дороговизне лечения у знаменитых врачей. Но Силайс понимал, с кем он имеет дело: этот тигр будет опасен до самой смерти.

Силайс, делая вид, что не замечает болезненно-мрачного вида шефа, докладывал о состоянии школы, которую только что инспектировал. Из всех учеников школы он особенно горячо рекомендовал троих: Вилкса, Лауву и Эгле.

В противоположность начальству он держался живчиком, этаким бодрячком-удачником, которому удивительно везет в жизни. Он давно уже понял, что начальство не любит похоронных физиономий. Силайс делал вид, что не замечает мрачной меланхолии Маккибина и даже, наоборот, имеет возможность осчастливить и самого начальника.

— С этими людьми, шеф, вы могли бы утереть нос чекистам! — вдруг сказал он.

Маккибин подозрительно поднял глаза.

— С ними можно прорезать такую дыру в «железном занавесе», что через нее пройдет грузовая машина с автоматами, пулеметами, рациями и взводом десантников. Ребята горят желанием посмотреть, что делается на той стороне…

Маккибин молчал, глядя все так же упорно и хмуро.

Силайс понял, что вся его карьера висит на волоске. Начальник, вероятно, соображает: что Силайсу известно и от кого. Поэтому он заговорил еще веселее и бесшабашнее:

— Вы поручите этим парням связаться с «лесными братьями» в любом месте Прибалтики, и они откроют ворота для любого транспорта. А там уж нетрудно будет добраться хоть до Москвы, хоть до Владивостока… Что вы скажете, шеф?

Он выглядел так победительно, словно и не замечал иронической гримасы Маккибина, не видел мрачной подозрительности в его глазах… И, стремясь закрепить захваченные во внезапной атаке позиции, шутливо заявил:

— Если намекнуть об этой комбинации премьеру, он засыплет нас ассигнованиями. Вот когда я куплю себе машину!

И, понимая, что зерну надо дать прорасти, и что во время прорастания опасен всякий заморозок, вдруг вспомнил:

— О, мне еще надо навестить Зариньша! Разрешите идти?

— Идите! — сухо сказал Маккибин и с чрезвычайно занятым видом склонился над столом, на котором не лежало ни одной бумаги, но Силайс мог поклясться, что искры живого интереса внезапно промелькнули в его глазах.

Всякая мысль, подкинутая вовремя, может показаться твоей собственной. Так, во всяком случае, отнесся к предложению Силайса полковник Маккибин.

Но с такой же легкостью принял ее к сердцу и полковник Янг, начальник Маккибина, а затем и начальник полковника Янга — Дик Уайт — шеф английской секретной службы, и она, эта идейка, катилась и катилась из кабинета в кабинет, обрастая все новыми подробностями, предположениями, надеждами, и вот она уже получила секретный шифр — ее теперь называли «Восток», — о ней уже докладывали премьер-министру, на нее выписывали дополнительные бюджетные средства, и пришло такое, наконец, время, когда даже те, кто ее породил, не могли уже ее убить — она сама была способна убить своих творцов.