Брет Гарт - Габриель Конрой

— Рассказать? — спросил Пилчер у мистера Дамфи.

Дамфи коротко хохотнул.

— Валяйте!

Получив поддержку от Дамфи, мистер Пилчер показал себя завзятым рассказчиком.

— Итак, уважаемые леди и джентльмены, могу сообщить вам, что простодушный друг мисс Рози — не кто иной, как управляющий богатым серебряным прииском (главный владелец — мистер Дамфи) и — одновременно — акционер того же прииска. Он собрался за границу; ему понадобились наличные, он подрядился с мистером Дайсом о продаже ста акций по тысяче долларов за штуку и обязался представить акции к данному числу; срок наступил десять дней тому назад. И вот вместо обещанных акций мистер Дайс получает письмо, совершенно неделовое, бесхитростное и безграмотное — поразительнейший образчик притворства! — в котором Конрой заявляет, что, поскольку ему стало известно, что жила не столь богата, как это предполагалось ранее, он готов освободить Дайса от подписанного обязательства и не настаивает, чтобы тот брал у него акции. Дайс, который только что недурно заработал на этих самых акциях, спешит к маклеру, работающему с Дамфи, и находит у него две сотни выставленных на продажу акций того же прииска по цене тысяча двести долларов. Дайс чует крупную спекуляцию, сообщает Гэбриелю, что требует выполнения контракта, получает от него акции, оплачивает их, а затем покупает у маклера еще двести по тысяче двести долларов, рассчитывая играть на повышение. А повышения-то и нет! Нет и не будет! Эти двести акций тоже принадлежали Гэбриелю! Если не верите, Дамфи вам подтвердит. Вот вам и простодушие! Вот вам и бесхитростность! Он выручил на этом не менее ста тысяч!

Ни один из слушателей не смеялся так весело, как Артур Пуанзет. Сам не зная почему, он торжествовал, получив столь явное свидетельство пронырливости Гэбриеля. И когда миссис Сепульвида, тронув его за локоть, спросила, уж не тот ли это самый скваттер, который предъявил фальшивую дарственную на землю, Артур, нисколько не считая, что совершает низость, важно подтвердил, что так оно и есть.

— Теперь я начинаю верить этой ужасной истории, которую мне рассказала донна Долорес, — сказала миссис Сепульвида. — О том, как он женился на женщине, сперва выдававшей себя за его сестру, и так далее. Экий пройдоха!

— Письмо при мне, — сказал мистер Пилчер, вытаскивая из кармана сложенный лист почтовой бумаги. — Любопытнейший документ. Не угодно ли вам лично ознакомиться с произведением вашего друга? — спросил он, обращаясь к мисс Ринграунд.

Мисс Рози приняла вызов и развернула письмо; слушатели столпились вокруг; мистер Дамфи воспользовался случаем и облокотился весьма фамильярно на ручку ее кресла. Почерк выдавал непривычного к письменному делу человека; чернила были совсем бледными, словно автор, теряясь перед предстоящей ему трудной задачей, время от времени сосал свое перо. Если не считать этих каллиграфических деталей, письмо приводится в точности.

«Гнилая Ласчина, 10 — е августа.

Миластивый Гасударь, паскольку мы здесь узнали, что с жилой не все благапалучно ришил я вам напесать это песьмо, надеясь при том, что вы в добром здравии. Хачу сказать, что мы разачироваиы в жиле, думали, она богачи, вот я и решил напесать, что вы наверна думаити, что я хочу паслать вам 100 акций по тысичи долларов за штуку. Нет, я даже ни думаю. Вот пачиму решил я напесать, что нечесно было бы мне требовать эти деньги. Патаму освабаждаю вас, мистер Дайс, надеюсь вы не сердитись, что я ришил ни давать их савсем, раз дела так худы, ничесно будет и кантрак наш я парвал. Астаюсь с пачтением

Г.Конрой.

P.S. Хачу напомнить вам о моей систре, каторая прапала в 1849 году. Если нападети на ее след, а я уеду, не аткажити сабсчить мне по адрису Уэлс Фарно и К o

в Нью Йорке, за что благодарю зарани и расходы аплачу.

Г.К.»

— Говорите что угодно, а это написано от чистого сердца, — сказала мисс Рози с твердостью, которой не знали за ней ее друзья. — Честное, искреннее письмо! Бьюсь об заклад на любую сумму!

Никто не возразил, но мужчины обменялись взглядами, в которых можно было прочесть, что только рыцарская любезность вынуждает их слушать подобный сентиментальный вздор. Пуанзет был задумчив. Мистер Дамфи сперва ухмыльнулся, затем издал лающий смешок. Миссис Сепульвида пожала прелестными плечами и с видом сомнения взглянула на Артура. К ее вящему изумлению, молодой человек перегнулся через стол, взял в руки письмо, прочитал его, после чего заявил очень решительно: