Рафаэль Сабатини - КАРОЛИНЕЦ

Дик Уильямс выглядел удивленным и озадаченным.

– Но, мне казалось, он был тогда в Бостоне.

– Очень многим так казалось. На самом же деле он провел три дня в Чарлстоне. И это было только одно из его дел.

Дик Уильямс мрачно смотрел на губернатора.

– И человек, составивший список, даст в суде показания?

– Когда придет время.

– Тогда почему бы вам не арестовать Лэтимера?

– Арестовать?

– Он сейчас в Чарлстоне, – сказал Уильямс, и капитан Мендвилл стремительно отреагировал:

– Откуда вам это известно?

– Утром, по пути сюда мы видели его на Брод-стрит, верно, Чини?

Чини, вздрогнув, очнулся от тревожного уныния, в котором давно пребывал.

– Это факт, – подтвердил он.

Мендвилл, казалось, начал размышлять вслух:

– Выходит, он вернулся. Вот как…

– Да, вернулся. Это ваш шанс, если только вам удастся вытащить на свет Божий вашего свидетеля.

Лорд Уильям махнул рукой:

– Дружище, даже если офицеры шерифа исполнят мой приказ, в чем я сомневаюсь, раскрывать моего свидетеля пока нежелательно. Но мы ничего не потеряем, если подождем, уверяю вас.

– Я понимаю, – сказал Уильямс, – открыть свидетеля означало бы потерять агента во вражеском лагере. Ясно, – он вздохнул. – Ладно, я буду терпелив, сэр, пока мы не сможем предъявить счет нашему благородному джентльмену. – Он оживился: – Я передам ваши слова у себя в округе. Я отправляюсь немедленно – нет смысла задерживаться в Чарлстоне. Если ваша светлость желает сказать что-нибудь еще…

– Нет. Думаю, нет. Буду вам обязан, если вы передадите то, о чем мы говорили, и сообщите мне, когда будете здесь в следующий раз. Теперь осталось определить, как быть с вами, Чини.

– Как прикажет ваша светлость, – промямлил Чини.

Но деятельный Дик Уильямс опередил:

– Возвращайся со мной, Чини. За Брод-ривер ты будешь в относительной безопасности. А из Чарлстона сравнительно легко выбраться через пристань. Кроме того, с мушкетом в руках ты принесешь своему королю больше пользы, чем прячась на борту военной посудины.

– Честное слово, мне все равно куда идти, лишь бы не оставаться в Чарлстоне.

– Ну, так ты поедешь со мной, дружище.

– Да, да. Так будет лучше, – сказал Чини, не имевший, казалось, ни единой собственной мысли.

– Полагаю, и в самом деле, так будет лучше, – согласился лорд Кемпбелл и обратился к секретарю: – Иннес, выдайте по десять гиней каждому.

Но Уильямс отшатнулся:

– Сэр! – в голосе его прозвучала укоризна.

– Черт возьми! В чем дело? – изумленно воззрился на него губернатор.

– Я шпион, сэр, говорю без обиняков. Я шпион и горжусь этим. Но деньги я не беру. Я шпионю из чувства долга, да еще ради развлечения – оно скрашивает скуку.

Глядя в его насмешливые смелые глаза, лорд Уильям без труда поверил такому нелепому заявлению.

– Ей Богу, мистер Уильямс, – сказал капитан Мендвилл, – странное у вас чувство юмора.

– Так и есть, не правда ли, Чини?

– Это факт, – затверженно повторил Чини, подставляя ладонь, в которую секретарь насыпал золота.

Вслед за тем они ушли, и лорд Уильям расположился на диване.

– Занятный и славный малый… – проговорил он, шаря рукой в поисках табакерки. – Впервые беседовал со шпионом без отвращения. Нет, он не похож на настоящего шпиона. Он слишком мало рассказал о себе.

– Зато он сообщил кое-что интересное о Гарри Лэтимере, – в раздумье произнес от окна Мендвилл.

– Интересное – возможно. Но вряд ли полезное. Если бы Уильямс предстал перед комитетом вместо этого болвана Чини, мы могли бы что-нибудь через него выяснить.

– Возможно, мы выяснили бы что-нибудь и у Чини, если бы вы его расспросили.

Его светлость зевнул.

– Я забыл, – сказал он. – И Уильямс так много говорил. А, не имеет значения. Какой прок в информации, если нельзя ее использовать? И слава Богу, что нельзя. – И он рассеянно набрал щепоть табаку из табакерки.

В верхней комнате своего особняка у бухты Лэтимер старался привести себя в порядок. Требовалось снять грим и сменить костюм Дика Уильямса на более подобающее случаю платье. Но когда Джонсон почтительно спросил, что оденет его честь, тот отослал слугу, закутался в халат, присел к туалетному столику и задумался, удрученно опустив голову. Вошедший через четверть часа Джулиус застал его все в том же положении. Джулиус, невысокий пожилой негр с курчавыми седыми волосами, выглядевшими, словно парик, поставил возле хозяина поднос, налил в серебряную чашку дымящегося шоколада и, повинуясь нетерпеливому жесту Лэтимера, быстро удалился.