Рафаэль Сабатини - ПСЫ ГОСПОДНИ

Джервас поклонился, одарив их улыбкой, и вышел. Сэр Фрэнсис, пыхтя, спустился за ним по сходному трапу. Они вернулись на корабль Дрейка “Мщение”. Боцман по команде: “Свистать всех наверх” собрал команду на палубе. Сэр Фрэнсис разъяснил задание: требуется человек двенадцать добровольцев, готовых отправиться под командой мистера Кросби к стоянке испанских кораблей, чтобы уточнить их расположение. Все матросы были готовы пойти за Джервасом в огонь и в воду: они и прежде ходили с ним в атаки и знали, что он не дрогнет в бою.

В тот день герцог Медина Сидония в мрачном расположении духа прохаживался по корме флагмана с группой офицеров и вдруг увидел странную картину: от английских кораблей отделился полубаркас и поплыл в сторону Армады. И адмирал, и офицеры не могли прийти в себя от изумления, как, впрочем, и все другие на испанских кораблях. На них будто оторопь напала при виде этого непостижимого для них чуда. Покачиваясь на волнах, суденышко направлялось прямо к испанскому флагману. Герцог заключил, что оно, вероятно, является связным и несет сообщение от англичан. Возможно, испанские пушки нанесли им больший урон, чем он думает, возможно, людские потери у англичан так велики, что они решили заключить перемирие. Подобная глупая мысль могла прийти в голову только новичку в морском деле. Ему вежливо указали на ошибку, к тому же на полубаркасе не было традиционного белого флага парламентера. И пока они терялись в догадках, полубаркас оказался под кормовым подзором.

Джервас Кросби сам стоял у руля. Рядом сидел юноша с дощечкой для записей и пером. На носу была установлена пушка, и канонир стоял наготове. Маленькая команда расторопно обогнула флагман и обстреляла его на ходу. Дрейк расценил бы подобное действие как бахвальство. Истинным назначением этого трюка было создать у испанцев ложное представление о целях “визита”. Тем временем Джервас мысленно прикидывал расстояние до берега и расположение других кораблей относительно флагмана, и матрос, взявший на себя роль секретаря, быстро записывал эти данные.

Задание было выполнено, Армада осталась за кормой, но тут один из испанских офицеров очнулся от изумления перед этой наглой выходкой и решил, что за этим наверняка что-то кроется. Как бы то ни было, надо было действовать. Он скомандовал, и пушка дала залп по суденышку. Но поскольку все это делалось впопыхах, залп, которым можно было легко потопить хрупкий полубаркас, лишь пробил парус. Тут спохватились и другие корабли, и началась канонада. Но испанцы опоздали минут на пять. Полубаркас уже вышел из зоны огня.

Дрейк ждал на шкафуте, когда Джервас поднялся на борт.

– Диву даюсь, – сказал сэр Фрэнсис, – как милостива к вам госпожа удача. По всем законам войны, вероятностей и здравого смысла вас должны были затопить, пока вы не подошли на кабельтов. Как вам это удалось?

Джервас протянул ему лист с записями, сделанными под его диктовку.

– Боже правый, – изумился Дрейк, – да у вас тут прямо бухгалтерский учет. Пошли к адмиралу.

Ночью восемь хорошо просмоленных брандеров, ведомые Кросби, встали в дрейф. С точки зрения опасности эта операция была сущим пустяком по сравнению с предыдущей, но Кросби настоял на своем в ней участии, ибо она по логике вещей была итогом его инспекции позиций противника. Подойдя сравнительно близко к Армаде, матросы подожгли бикфордовы шнуры на каждом брандере. Команды их бесшумно перебрались на борт поджидавшего их полубаркаса, между тем течение относило брандеры все ближе и ближе к рейду испанцев.

Врезавшись в корабли Непобедимой Армады, брандеры вспыхивали один за другим, сея панику. Казалось, все дьявольское хитроумие ада поставлено на службу англичанам. Испанцы вполне разумно заключили, что брандеры нашпигованы порохом – так оно и было бы, имей англичане лишний порох. Зная, какие страшные разрушения причинят последующие взрывы, испанцы, не поднимая якоря, обрубили якорные цепи и ушли в море. На рассвете Медина Сидония обнаружил, что англичане следуют за ним по пятам. В тот день разыгралось самое страшное морское сражение. К вечеру могущество Армады было подорвано. Теперь англичанам оставалось лишь отогнать их подальше в Северное море, где они не смогут больше угрожать Англии. Из ста тридцати кораблей, гордо покинувших Тагус, почитавших себя орудием Господа, которым он защитит свое дело, сохранилось семьдесят.

Медина Сидония молил лишь о том, чтоб ему дали спокойно уйти. Силы его были на исходе, и он был рад, что ветер надувал его паруса, избавляя от риска нового морского боя. Как овчарки, гонящие стадо, английские корабли теснили Армаду, пока она не ушла далеко на север, а потом оставили на волю ветра и Господа, во имя которого они и отправились в этот крестовый поход.