Эрл Гарднер - Дневник загорающей

– Какие показания он будет давать? – спросил адвокат.

Она пожала плечами.

– Наверное, они вручили ему повестку в последний момент. Он бы обязательно дал нам знать, если...

– Вы уверены?

– Конечно.

– Вы полностью доверяете ему?

– Поставлю на него свою жизнь.

– Возможно, вы как раз это и делаете, – заметил Мейсон.

В зале появились доктор Кандлер и бейлиф.

– Доктор Кандлер, – объявил бейлиф.

– Пожалуйста, пройдите вперед и примите присягу, доктор, – пригласил Бергер.

Доктор Кандлер бросил на Арлен ободряющий взгляд, затем подошел к месту дачи свидетельских показаний, поднял правую руку, принял присягу и ответил на предварительные вопросы.

Затем доктор Кандлер повернулся к окружному прокурору.

– Я думаю, будет честно с моей стороны сразу заявить вам, что абсолютно ничего не знаю о деле, – сказал он.

– Это _в_ы_ так думаете, доктор, – возразил Гамильтон Бергер, – но я так не считаю. Вы были знакомы с Колтоном П.Дювалем, когда он работал в Коммерческом банке Лос-Анджелеса?

– Да.

– Вы были его личным врачом?

– Да, сэр.

– Также врачом банка?

– Да, сэр.

– Вы знакомы с Арлен Дюваль?

– Я знал ее еще маленькой девочкой.

– Сколько лет вы ее знаете?

– Двенадцать по меньшей мере.

– Сколько ей было лет, когда вы ее увидели в первый раз?

– Где-то двенадцать или тринадцать.

– Вы оставались в дружеских отношениях с Арлен Дюваль, на протяжении всего того времени, что ее отец находится в заключении?

– Да.

– Вы поддерживаете постоянную связь с ее отцом?

– Да, сэр.

– Вы были инициатором подачи прошения о том, чтобы Колтона П.Дюваля освободили условно-досрочно?

– Да, сэр.

– Вы сами собирали подписи?

– Частично сам, а частично моя старшая медсестра, миссис Травис.

– Кто?

– Миссис Травис, ее полное имя Роза Рукер Травис.

– Часть подписей собирала она?

– Да, сэр.

– Но она делала это, работая у вас, вы оплачивали ее время, она действовала по вашему заданию?

– Да, сэр.

– Вы время от времени общались с Арлен Дюваль на протяжении последних полутора лет?

– Много раз.

– Вы общались лично, переписывались или разговаривали по телефону?

– Послушайте, я занятой человек, – взорвался доктор Кандлер. – Если вы пригласили меня сюда только для того, чтобы...

– Минутку, доктор. Успокойтесь. Я хочу выяснить, знакомы ли вы с почерком Арлен Дюваль?

– Да.

– И я хочу напомнить вам, доктор, что вы находитесь под присягой. Сейчас я покажу вам дневник, написанный якобы почерком Арлен Дюваль. Я прошу вас внимательно посмотреть на почерк и сказать, написан ли дневник рукой Арлен Дюваль.

Гамильтон Бергер с победным видом подошел к свидетелю и протянул ему тетрадь.

За своей спиной Мейсон услышал возглас отчаяния, вырвавшийся у Арлен.

– О, нет... нет! – задыхаясь шептала она. – Они не должны были, они не могли... Вы обязаны их остановить.

Из свидетельской ложи послышался профессионально спокойный голос доктора Кандлера:

– Да, это почерк Арлен Дюваль.

– Вся тетрадь написана ее почерком?

– Я не разглядывал каждую страницу.

– Пожалуйста, посмотрите каждую страницу, – попросил Гамильтон Бергер. – Не читайте весь дневник, а просто взгляните на почерк, чтобы сказать, она писала это или нет.

Доктор Кандлер начал листать страницы дневника. Время от времени он кивал головой. Закончив, доктор заявил:

– Да, похоже, что все написано ее почерком.

Арлен наклонилась к Мейсону и зашептала:

– Я специально вела еще один дневник, чтобы сбить всех со следа, но полиция обнаружила настоящий, который был спрятан у колеса. Вы не должны позволить доктору Кандлеру прочитать, что там написано. Там есть вещи, которые превратят его из союзника во врага.

– А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на записи, сделанные, в соответствии с отметками, седьмого, восьмого и девятого числа текущего месяца, – продолжал Гамильтон Бергер. – Я прошу вас очень внимательно посмотреть на них, обратить внимание на почерк, которым написано каждое слово. Я бы хотел знать, каждое ли слово из названных мной записей, написано почерком обвиняемой Арлен Дюваль.

– Остановите его, – прошептала Арлен Мейсону.

– Я возражаю против подобного вопроса, потому что он уже был задан и на него был получен ответ, – сказал Мейсон. – Доктор заявил, что весь дневник написан почерком обвиняемой.

Казалось, что доктор Кандлер не замечает ничего происходящего вокруг. Он погрузился в чтение дневника.