Эрл Гарднер - Дело об испуганной машинистке

– Я тоже так думал, – признался Дрейк.

– Они поехали сразу же в аэропорт?

– Да.

– Но ведь они должны были куда-то отправиться!

– Конечно. Я могу тебе только сказать, куда они не отправились.

– Чего ждешь? Стреляй!

– Они не сели ни в один самолет, который улетал в это время из аэропорта.

– Откуда у тебя такая уверенность?

– Я проверил в кассе, в которой производится оплата излишнего багажа. Водитель такси сказал, что чемоданы были очень тяжелыми, каждый из них весил около сорока пяти фунтов. Я проверил также, не было ли их среди пассажиров отлетающих самолетов.

– Ты проверил фамилии, конечно?

Дрейк просмотрел на друга уничтожающим взглядом.

– Не валяй дурака, Перри. Это первая вещь, которую я сделал, и самая простая. А потом я проверил в реестре у кассира, продавал ли он в это время билеты на известный излишний вес. Не продавал. Затем я основательно расспросил охранников у входа для пассажиров, не помнят ли они женщины, которой нужно было помочь устроить больного мужчину в самолете. Никого такого не было. Я разговаривал также со служащим, доставляющим кресла на колесиках для инвалидов. Тоже ноль. Я пришел к выводу, что она отправилась в аэропорт, вышла из такси, заплатила и спустя пяток минут взяла другое такси и вернулась в город.

– И ты не нашел того, второго, такси, так?

– Мои парни продолжают его искать. Но это все равно, как если бы ты подошел к девице в мини-юбке и спросил, не помнит ли она какого-нибудь мужчину, который оглянулся ей вслед вчера на улице.

Мейсон громко рассмеялся.

– Ну хорошо, убедил. Мы попали в тупик. Но почему, черт возьми, окружной прокурор велел задержать Мэй Джордан?

– Потому что хотел задать ей несколько вопросов.

– Тогда почему он потом не освободил ее?

– Очевидно, он еще не исчерпал свой вопросник.

– Ты просмотрел одну деталь, – заявил адвокат. – Она пошла в свою комнату и запаковала два чемодана. Ты понимаешь, что это означает, Пол? Окружной прокурор арестовал ее.

– Но почему?

Мейсон иронично скривил губы.

– Минуточку, Пол. Именно об этом я тебя и спрашиваю. Конечно, логичным был бы ответ, что наша машинистка нужна Бергеру как важный свидетель по делу. Но если он так сделал, то это означает, что она рассказала ему свою историю и так смогла замылить ему глаза, что он поверил во все ее россказни.

– А ты не думаешь, что она действительно может быть важным свидетелем по делу? – удивился Дрейк.

Мейсон минуту размышлял, а потом на его лице появилась легкая улыбка.

– Она могла бы им быть, если бы сказала правду. Лучшего известия я не мог бы себе представить.

– Почему?

– Потому что если окружной прокурор не вызовет ее в качестве свидетеля, я обвиню его в том, что он саботировал работу защиты, скрывая моего свидетеля. Если же он вызовет ее в суд, то я сделаю из него самого жалкого прокурора в этой стране.

– И, несмотря на это, ты пойдешь ему навстречу и согласишься на немедленный процесс?

Мейсон дурашливо скривился.

– Пол, ты когда-нибудь видел состязания по перетягиванию каната?

– Много лет назад каждый год в День Независимости, в маленьких городках происходили такие соревнования, – сказал Дрейк подумав.

– А ты видел когда-нибудь команды пожарников и полицейских, перетягивающих друг у друга канат?

– Может быть, но уже не помню. А что?

– Когда пожарная команда, кряхтя и постанывая, уже крепко вбила каблуки в землю, – рассказывал Мейсон, – кто-нибудь из команды полицейских давал тайный знак, что нужно отпустить канат. Ну и пожарники теряли равновесие, а полицейские с криком «опля!» перетягивали лежащую на задах команду противника через линию.

Дрейк громко рассмеялся.

– Мне кажется, что-то такое я вспоминаю.

– Видишь, это именно то, что я называю «пойти навстречу» прокурору. Дадим ему побольше свободного каната, Пол. А теперь я могу ответить на твой вопрос. Да, я соглашаюсь на немедленный процесс. Я хочу, чтобы он произошел как можно скорее, прежде, чем прокурор очнется от гипноза, вызванного сказочкой Мэй Джордан и прежде, чем он узнает о том, что мне известно многое, о чем он не имеет никакого представления.

Скамья Присяжных была полностью скомплектована в десять тридцать, на второй день процесса. Судья Хартли расселся в кресле в ожидании длинного, полного острейших столкновений, процесса.

– Господа, – начал он, – члены Скамьи Присяжных выбраны и приведены к присяге. Начнем с того, что выслушаем вступительное слово стороны обвинения.