Эрл Гарднер - Дело о ленивом любовнике

– Это же математически доказуемо, – сказал Дрейк. – Версия Флитвуда должна быть правдой. Она подтверждается его следами.

Изучая рисунок Хемфрейза, Мейсон вдруг сдавленно захихикал.

– Что такое? – поинтересовался Дрейк.

– Будь я проклят, если знаю, Пол! – возбужденно ответил адвокат. – Но у меня в голове рождается идея. Очень-очень возможно, что миссис Оллред все еще лжет мне.

– То-есть – сейчас?

– Именно сейчас. Что ее настоящая история – поддельна.

– Но зачем бы ей это делать?

– Потому что Флитвуд выдумал такую превосходную ложь, что она считает бесполезным с ней бороться, и потому что, подтверждая версию Флитвуда, она имеет более высокий шанс завоевать сочувствие присяжных, чем говоря правду, которой никто не поверит.

– А в чем правда? – спросила Делла Стрит.

– А это, – сообщил Мейсон, – нечто такое, что я намереваюсь обнаружить после обеденного перерыва.

Заседание возобновилось в два часа. Судья Колтон объявил:

– Мистер Джером, вы стояли на свидетельском месте и отвечали на вопросы до перерыва. Пожалуйста, займите это место снова. Джентльмены, ответчица в суде, свидетель Джером на месте. Продолжайте, пожалуйста, перекрестный допрос, мистер Мейсон.

Мейсон обратился к судье Колтону:

– Ваша Честь, дело получило несколько неожиданное развитие. При данных обстоятельствах мне хотелось бы снова вызвать свидетеля Овербрука для перекрестного допроса.

– Возражаю, Ваша Честь, – вмешался Дэнверс. – У адвоката была полная возможность устроить перекрестный допрос Овербрука, и он уже воспользовался этой возможностью. Он задавал Овербруку вопросы с целью получить информацию и...

– Мне так тоже показалось, да, – согласился судья Колтон.

Мейсон сказал с отчаянием:

– Ваша Честь, я могу теперь утверждать, что вовсе не вытягиваю из свидетеля сведения. Если мне разрешат снова устроить перекрестный допрос Овербруку, мне кажется, я смогу прояснить пункт, который реабилитирует данную ответчицу и определенно опровергнет показания Флитвуда.

– Вы считаете, вы сможете это сделать? – спросил судья Колтон.

– Да, Ваша Честь.

– Это существенно меняет ситуацию, – заметил судья.

– Конечно, Ваша Честь, но я уже закрыл дело, – напомнил Дэнверс. Оно закончено.

– И, – сказал судья Колтон мрачно, – если суд объявит, что он не считает аргументы обвинения достаточно убедительными, вы тут же спохватитесь, что у вас имеются еще дополнительные улики, попросите разрешения снова открыть ваше дело.

Дэнверс ничего не ответил.

– Займите место свидетеля, мистер Овербрук, – велел судья Колтон.

Мейсон обратился к нему:

– Вы оказались некоторым образом экспертом по следам, мистер Овербрук.

– Так мы, деревенские, все о следах знаем.

– Вы много по следам ориентировались?

– Да.

– И у вас опыт довольно большой в этих делах?

– Да, сэр.

– Тогда, – сказал Мейсон, – поскольку вы имеете опыт в этом вопросе, будьте добры, скажите суду, как вы узнаете, что следы, оставленные этой женщиной, сделаны, когда она выпрыгнула из машины, побежала на шоссе, а потом снова вернулась к машине?

– Ну, уж это ясно, как божий день. Поглядите на эту схему. Тут они, следы, нарисованы.

– Да, совершенно верно. Тут следы, идущие от автомобиля и ведущие снова к нему.

– Да, сэр.

– И откуда вы знаете, что тут произошло?

– Как, это же написано на земле! Никто не мог бы выйти из машины, не оставив следов, и никто не мог сесть в нее, не сделав следов. Здесь же видно, что женщина выпрыгнула из багажника, побежала к шоссе; а здесь она возвращается, села себе в машину. И единственный путь для нее убраться отсюда – выехать на этой машине, если только у нее крылышек нету. А иначе она бы наследила, выходя из машины.

– Но здесь есть следы, ведущие из машины, – напомнил Мейсон.

– Что?

– Вот же следы, ведущие из машины.

– Нет же. Я все это место осмотрел – схема верная.

– Но вот следы, ведущие из машины, – Мейсон указал на них.

– А, да. Это те следы, которые она в первый раз оставила, до того, как воротилась.

– Откуда вы знаете, что они были оставлены до того, как она вернулась? – спросил Мейсон. – Откуда вам известно, что эти следы не более ранние, чем те, которые идут от шоссе к машине? Откуда вам известно, что эта женщина не пришла с шоссе вот к этой точке? А потом она могла прыгнуть вот к этой точке и побежать назад к шоссе?

– Ну, так конечно, наверняка ведь нельзя сказать! – Овербрук улыбнулся. – Только, понятно, когда она эти следы делала, она в машину садилась. Ну, а когда она села в машину, вы мне, может быть, скажете, как она оттуда попала в багажник?