Эрл Гарднер - Дело о воющей собаке

– Совершенно верно.

– У него большой участок?

– Да.

– А у вас?

– Средних размеров.

– Фоули богат?

– Разве это имеет значение? – рассердился Картрайт; – Разумеется, богат. Иначе он бы там не жил.

– С одной стороны, это действительно не имеет значения, – согласился Доркас. – Но вы должны понимать что в прокуратуре ничего не должно делаться второпях Мне бы не хотелось без всякого предупреждения арестовывать уважаемого гражданина нашего города. А что если сначала я укажу ему, что подобные нарушения порядка караются по закону?

– Это не поможет, – покачал головой Картрайт.

– Мой клиент, – вмешался Мейсон, – хочет, чтобы все было по справедливости. Вам, Доркас, виднее как поступить в данном случае, но я настаиваю на том, что при любых обстоятельствах собака должна перестать выть. Вы же видите, что мой клиент очень нервничает. Исключительно из-за собачьего воя.

– Я не нервничаю, – возразил Картрайт. – Немного волнуюсь, и все.

Перри Мейсон молча кивнул.

– Я полагаю, – продолжал Доркас, – главное для нас – не наказание, а профилактика правонарушений. Мы напишем мистеру Фоули письмо, в котором сообщим, что к нам поступила жалоба, и напомним ему, что, согласие действующему постановлению, из-за собачьего воя его могут привлечь к судебной ответственности. И добавим, что собаку необходимо отправить на псарню, если она больна, или вызвать к ней ветеринара, – он взглянул на Картрайта. – Давно эта собака появилась у мистера Фоули?

– По меньшей мере она живет у него два последних месяца, с тех пор, как я поселился на Милпас Драйв. И раньше она не выла?

– Нет.

– Когда это началось?

– Две ночи назад.

– Как я понимаю, вы в натянутых отношениях с мистером Фоули? Во всяком случае, вы не пойдете к нему домой и не попросите успокоить бедное животное?

– Нет, я этого не сделаю.

– А как насчет телефонного звонка?

– Нет.

– А если я напишу ему письмо?

Вы не знаете Фоули. Он порвет письмо и заставив собаку выть еще громче. Он лишь посмеёмся, радуясь, что сумел -мне насолить. Он покажет письмо жене и... – Картрайт замолчал на полуслове.

– Продолжайте, – Доркас улыбнулся. – Что еще он может сделать?

– Ничего, – пробурчал Картрайт.

– Мне кажется, – заметил Мейсон, – нас вполне устроит, если вы, мистер Доркас, напишете письмо и укажете в нем, что вам придется выписать ордер на арест, если собака не прекратит выть.

– Разумеется, я упомяну об этом, – кивнул помощник окружного прокурора.

– Однако по почте письмо не дойдет до завтрашнего дня, даже если вы отправите его сразу после нашего ухода. И я предлагаю послать его с судебным исполнителем. Пусть он вручит письмо лично Фоули или в его отсутствие кому-то из домочадцев. Тогда мистер Фоули поймет, что закон поддерживает жалобу мистера Картрайта.

Картрайт задумался, а потом кивнул.

– Хорошо, я согласен. Я хочу, чтобы Фоули немедленно послали письмо.

– Как только его напечатают, – заверил его Мейсон.

– Ладно, ладно, я оставляю это на вас. Я поеду домой. Вы представляете мои интересы, мистер Мейсон. Проследите, чтобы письмо было отправлено. Вы это сделаете?

– Конечно. Поезжайте домой и не волнуйтесь. Картрайт встал.

– Благодарю вас, господа. Очень был рад с вами познакомиться. Прошу извинить меня за некоторую нервозность. В последнее время я почти не спал, – и он вышел из кабинета.

– Ну? – Доркас повернулся к доктору Куперу.

– Я не хотел бы ставить диагноз на основании столь ограниченной информации, – начал тот, – но, как мне кажется, мы имеем дело со случаем маниакально-депрессивного психоза.

– Звучит достаточно серьезно;. – улыбнулся Мейсон, – но не равнозначно ли это нервному расстройству?

– Нет такого понятия, как нервное расстройство, – возразил доктор Купер. – Это общераспространенное выражение, употребляемое при эндогенных и органических формах психозов.

– Хорошо, – не сдавался Мейсон, – давайте подойдем с другой стороны. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является сумасшедшим, не так ли?

– Он не совсем нормалей. – Но и не сумасшедший?

– Вопрос в том, что вы подразумеваете под этим словом. Юридически, нет, если вас интересует, будет ли он нести ответственность за совершенное преступление.

– Нет, я говорю о другом. Это душевное заболевание, не так ли?

– Совершенно верно.

– И излечимое?

– Да.

– Очень хорошо. А теперь давайте избавимся от воющей собаки.