Андрэ Нортон - Меч обнажен

На следующее утро, в восемь, он слонялся по краю взлётного поля, надвинув на нос пробковый шлем. Он уныло пинал свой вещмешок и недоумевал насчёт задержки Сунга. Судно «Сингапур-Ява» специфической зелено-коричневой окраски нигде не прорисовывалось.

— Добрый день, минхеер Ван Норрис! Вы тоже отбываете? — позади него стояла Карла Картландт, придерживая обеими руками широкополую шляпу и щурясь от пыли, поднятой взлетающим самолётом. — Вон там папа, — добавила она и энергично замахала небольшой группе людей, садящихся в большой пассажирский самолет. — Он отправляется в Сингапур!

— Вы не едете с ним?

— Не сейчас. Амбгроувсы пригласили меня на прогулку в горы, а он скоро вернётся.

Когда девушка последний раз широко взмахнула рукой в направлении, куда выруливал по полю самолёт, что-то маленькое и блестящее скатилось с её пальца на землю под ноги Лоренсу. Он поднял широкое серебряное кольцо, украшенное листом кувшинки, на котором сидела крохотная лягушка. Рептилия и листок были покрыты соответственно лиловой и зелёной эмалью.

— Ой, моё кольцо! Спасибо. Папа купил его мне вчера. Но оно слишком велико, и я собиралась отнести его обратно Ху Шаню.

— Куда? — перебил её Лоренс. — Извините, юффру Картландт, но куда, вы сказали, должны отнести это?

— Ху Шаню. Вы же наверняка знаете этот большой антикварный магазин в старом городе, всего в квартале от вашей конторы. У них самые необычные ювелирные изделия, ни одно не похоже на другое. И он, конечно, весьма занят, магазин был почти переполнен, когда мы там были. Гляньте, этот пилот пытается привлечь ваше внимание, минхеер Ван Норрис?

Лоренс оглянулся. У крыла своего самолёта стоял Сунг, половина его широкого лица пряталась за защитными очками. Пилот помахал им.

— Я, должно быть, уже опаздываю, — Лоренс подхватил свою сумку. — Могу я надеяться увидеть вас снова, юффру Картландт?

— Мы собираемся уплывать девятого. Папины дела опять отложены. Но если вы когда-нибудь окажетесь в Америке, не забудьте нас разыскать. До свидания, минхеер Ван Норрис!

Он поклонился и поспешил присоединиться к Сунгу.

— Я припоздал, — приветствовал его пилот-китаец. — Сожалею об этом, и, — он ухмыльнулся, показав крепкие жёлтые зубы, — я бы сожалел куда больше, если бы заставил ждать себя подобным образом минхеера Пита. Сюда — думаю, вам будет удобней со мной в пилотской кабине.

— Но что… — Лоренс уставился внутрь с неприкрытым изумлением. Роскошный пассажирский салон транспортного самолёта лишился кресел и ковра. Почти всё пространство было забито корзинами и мешками, лишь вдоль стен были закреплены скамейки со странными углублениями на них.

— Для парашютистов, — указал кивком на последние Сунг. — Видите, салон оборудовали для парашютистов. Всё, что нам теперь нужно — это рота обученных десантников. И мы теперь уже больше не пассажирская линия, это всё предназначено для перевозки снаряжения и войск — если таковые найдутся.

Он пробрался в пилотскую кабину, а Лоренс, бросив сумку среди корзин, последовал за ним и занял кресло второго пилота. Даже здесь произошли изменения, несколько новых приспособлений добавилось на панели перед ними.

— Когда-нибудь, — указал на одну из них Сунг, — это поможет нам сбросить несколько тонн стали на жёлтых макак. И, может быть, я буду одним из тех, кто это сделает. Их вооружение отличается от нашего, но, как я слышал, не слишком отличается от вооружения американских ВВС. Возможно, у нас вскоре появится возможность сравнить.

— Как?

— Ходят разные слухи, — Сунг пожал плечами. — Праздную болтовню куда только ветер не носит. Это поле в Сапабании было бы отличной базой для бомбардировщиков. Оно лучшее из всех, что до сих пор нашёл минхеер Пит. Хорошее покрытие, близко от линий снабжения, есть практически всё, что может нам потребоваться. И пока держится в секрете.

Они устойчиво набирали высоту, и вот уже Ява превратилась в изогнутый зелёный клинок на глади моря. Лоренс прижался носом к стеклу кокпита, чтобы посмотреть на проплывающий внизу Зондский пролив — старые пиратские воды, где боевые суда малайских раджей обычно подкарауливали купцов.

Постепенно из утренних облаков выросли горы Суматры, покрытые джунглями, тёмные, куда более впечатляющие, чем разбитые на террасы возвышенности Явы. То тут, то там язычок узкой дороги врезался в нехоженые районы, или появлялись заплатки деревень и расчищенных полей вынужденных эмигрантов. Целые деревни были отправлены с Явы строить новые дома и обживать земли, этот проект заботливо поддерживался правительством.