Юрий Пересунько - Военные приключения. Выпуск 5

— Свои, Люсьен, — бодро сказал он, когда послышалось не очень-то приветливое «Ну?».

Щелкнул замок, дверь скрипуче растворилась, бесстыже обнажая неприкрытую наготу коридорчика с ободранными обоями, и в проеме выросла фигура женщины лет тридцати. Короткий ситцевый халат неплотно прикрывал ее раздобревшее тело, а проем на месте оторванной пуговицы красочно говорил о всех достоинствах хозяйки.

— Чего это ты, ментов, что ли, боишься? — осклабился Степан, передавая ей авоську с бутылками.

— Менто-ов, — передразнила его Люська, принимая вино. — Носит тебя черт знает где.

— Ну уж, и погулять нельзя, — игриво подтолкнул ее Степан.

— Гулять… — с той же монотонностью повторила хозяйка дома. — Гуляй себе. Только тут хмырь какой-то приходил.

— Кто? — насторожился Степан.

— Да говорю тебе: хмырь какой-то, — объяснила Люська. — Что я у него, паспорт, что ли, спрашивать буду. Как пришел, так и ушел. Сказал, к семи будет.

— Ну, а какой он хоть из себя? — тормошил ее Степан. — Рыжий? Черный? Лысый?

— Сам ты лысый! — обозлилась Люська. — Чего кричишь-то? Крикун. Сказано тебе: хмырь. Раньше я его не видела. Высокий такой, с тебя, пожалуй, будет. И морда такая… Во! — вытаращила она глаза. — Ну, что еще? Черный такой. А глазки как у татарчонка. Да пошел ты… — вразумительно закончила она и, вильнув аппетитными бедрами, скрылась в комнате.

«Волчара, — облегченно вздохнул Степан. — Наконец-то».

Он прошел вслед за Люськой и, явно задабривая, игриво ущипнул ее за лодыжку.

— Корефан это мой, дура. Пожрать сготовь. Угостить надо.

— Чего-о? — уставилась на него Люська. — Пожрать?.. А ты хлеба-то купил? Пожра-а-ать… Давай деньги — сготовлю.

Когда Люська с пятеркой в кармане ушла в магазин, Степан откупорил бутылку портвейна, налил было темно-красной жидкости в стакан, хотел уж выпить, но отчего-то раздумал. Потом подошел к дешевенькому трюмо — Люськиной гордости, посмотрел на себя в зеркало. Недовольно покрутил кудлатой головой. Вздохнул тяжело, припомнив, как точно так же, с непонятным страхом, смотрел на себя в зеркало там, в Кедровом, у себя дома, когда, хлопнув дверью, ушел Артем, пригрозив, что сдаст его с потрохами в милицию, если Степан сам не явится туда с повинной.

…Зрелище действительно было не из лучших. Опухшее, отечное лицо, спекшиеся губы, а мешки под глазами такие, хоть бюстгальтер надевай. Он чуть было не заплакал тогда обильной слезой алкоголика, однако только шмыгнул носом и посмотрел на будильник. Было самое «ОНО» — четыре часа пополудни. А это значит, что открылся «Овощной» напротив и губастая, злая на язык продавщица Зинка начала торговать свеженькой, утром поступившей партией «Волжского» вина.

Теперь все мысли Степана работали в одном направлении, и он, сунув ноги в шлепанцы, быстро смотался в «точку» и уже минут через двадцать, опрокинув в себя два полных стакана «бормотушки», смог размышлять, что же ему делать дальше. А подумать было о чем. И в первую очередь о том, как оправдаться перед Волчарой — Павлом Волковым, с которым Колесниченко сошелся еще в колонии…

Когда Степану зачитали приговор, а потом под конвоем отправили в зону, то с ним в одном отряде оказался его земляк — Павел Волков, которого местные «блатари» откровенно побаивались за железные кулаки и величали Волчарой. Был он чуть старше Колесниченко и как-то само собой взял опекунство над Степаном. Теперь против них уже никто не мог устоять, и Колесниченко понял преимущества этой «связки», за короткое время став неотвязной тенью Волчары. Правда, тот особо не раскрывался перед своим земляком, и только когда освобождался, а это было несколько раньше Степана, сказал доверительно: мол, есть дельце, с которого можно иметь хороший куш. А работа такая: когда начнется кетовая путина, Степану надо будет осесть в одной из проток и заняться засолкой икры. Если он согласен, то сеть, резиновая лодка, соль и запас продуктов будут ждать его в условленном месте.

Степан тогда почесал в затылке, спросил, какая ему от всего этого выгода. И не проще ли ему самому «рыбалить» потихонечку — лишь бы инспектор не поймал.

«Дур-рак! — только и сказал Волчара. — А кому ты икру сбывать будешь? То-то и оно, что тебя как голубя зацапают. А так — добытчик, и все. Остальное не чешет. Как и где она будет перепродаваться — не твое дело. А деньжат при этом будешь иметь не меньше. Думай, пень стоеросовый».

На том и порешили.

Бизнес Степану понравился, и он старательно отрабатывал выданный Волчарой аванс, пока не случилась беда. И опять вино. Надо же было так нажраться, что даже не заметил, как опрокинулась керосиновая лампа и огонь загулял по землянке. Сам-то едва Успел оттуда выскочить. Какая уж там рыба…