Вячеслав Букур - Поиск-87 - Приключения. Фантастика

Постепенно родимая орда стянулась вокруг нас. Охотники, женщины с детенышами, незрелые парни и девочки сначала неразборчиво болтали, потом начали выделяться такие речи:

— Сегодня ясный день, значит, Предки довольны.

— Сегодня утром над стойбищем толклось густое облако гнуса, значит, Друг Камня говорит чистейшую правду.

— А я сегодня ночью в Местовремени Снов встретил песца, кинул копье, но промахнулся. Значит, Предка удастся «уговорить», хотя я и не успел доохотиться.

— Сегодня, то есть сейчас, видна была маленькая евражка, она пробежала не останавливаясь от одного конца стойбища до другого. Значит, Друг Камня тоже должен участвовать в погоне за Предком.

Это называется — обдумывать. Много было выпущено в прохладный солнечный воздух слов, и Старцы ждали, когда все части тела родной орды кончат с обдумыванием.

Потом они встали, образовав своими телами кольцо. Оно было в одном месте незамкнуто. Меня неудержимо потянуло в это незамкнутое место, на пустое место, на свободное место, на хорошее место. Я приблизился и замкнул цепь. По одобрительному молчанию Старцев я понял, что поступил правильно. А может, молчание было неодобрительным, и я поступил неправильно. Но все равно: хоть на один этот раз я стал одним из них.

В руках Старца-первого появилась долбленка с охрой. Выйдя на середину круга, он опрокинул сосуд, и сухая кровавая струйка с шорохом посыпалась из дыры, рисуя на земле холмы, реки, долины, ручьи, скалы. Я поразился, как много знают Старцы: была нарисована не только страна нашей орды, но и места других орд на два дня ходьбы на все четыре стороны мира. Старец сделал охрой орду Рыбы, орду Лося, орду Кремня, орду Змеи, орду Сухого Сучка (по их отвратительному заблуждению, Енот-Строитель прокопал этим суком овраги и реки в начале времен)… Пошмыгивая от волнения носом, Старец вел разнообразные линии по убитой, утоптанной земле. Рука его костлявая тверда, взгляд остер, поступь жилистых, в старых белесых шрамах ног уверенна. Нельзя допустить ни малейшей ошибки.

Рыба, то есть Друг Камня, сел. Он покопался в своей плетеной сумке и вытащил кусок кремня. Одобрительно он глядел на рисующего. Руки его между тем были сами по себе: они обернули кремень обрывками шкуры, зажали его между мощных колен; пальцы левой, глупой руки хищно обвили отбойник, приставили к единственно верному месту на поверхности. Друг Камня прошептал извинительный заговор Кремню и мягко ударил зажатым в правой руке молотком. Произошло чудо: от камня отделилась длинная, почти совсем прямая полоса…

— Посолонь или противосолонь? — вопросил Старец-первый. Все в замешательстве молчали. Я шагнул к Старцу, в середину круга, и твердо сказал:

— Противосолонь.

— Почему? Но почему? Это необдуманно! — зашептали Старцы. — Это молодо, зелено, глупо! Объясни, почему?

— Если кружиться посолонь — это желать добра. Мы же должны желать… э… уговорить Носатого Предка, а это добро только для Рыб, но почти, то есть не совсем, добро для него.

Все молча закивали и пошли по кругу — тихим приставным шагом против хода солнца, переплетя руки и взявшись за плечи друг друга. После обдумывания наступила пора обсуждения.

В стойбище один за другим возвращались еще мужчины и женщины. Они бросали в одну кучу коренья и ягоды, в другую — связки евражек и зайцев, в третью — узелки с вкусными гусеницами и птенцами. Двое последних принесли вздетого на жердь поросенка. Молодого Старца все еще не было. Видно, складывает крупную добычу.

— Мы пойдем сначала в сторону холода-а-а, — тонким голоском затянул Старец-первый, идя по кругу.

Все хором подхватили.

— Мы разделим сильных, могучих, хитрых охотников на трой-ки-и-и.

Подхватили.

— Тройки разойдутся во все стороны, как перья в птичьем хвосте-е-е.

Подхватили.

— Когда кто увидит бешеного Носатого Родича…

Подхватили.

— Будет заманивать его к скала-а-а-мммммм.

Подхватили. Мммммммм. Я шел в общем хороводе, и костлявые старые руки обвили мои руки справа и слеза, цепко впились в плечи. Слаженно выкрикивая вместе со всеми повторы вслед за Старцем-первым, я в то же время видел, как Верхний Огонь опускался все ниже, люди обступили частью нас, частью Друга Камня, который, неверно улыбаясь, осторожно обивал край ножевой пластины — делал ее острой. Это великий Мастер, так и запомните. Несмотря на множество черепов мухомеда, руки его не тряслись, а сновали в полном согласии. Он очень редко смотрел на них, больше на хоровод советующихся Старцев.