Лев Кассиль - Чаша гладиатора (с иллюстрациями)

Теплый, весенний ветер гнал из близкой степи запахи влажной земли и свежей молодой травы.

Вдруг впереди неслышно шмыгнули по земле какие-то маленькие юркие тени. Они, как катышки пыли, в которые заворачиваются брызги воды, если плеснуть в жару на запорошенный пол, бесшумно ширяли в разные стороны.

- Глянь! - сказал парень, шедший с Ремкой Штыбом. - Да это суслики, никак. Они тут, за оврагом, сроду не водились.

- Я уже второй день примечаю, - откликнулся сзади Ремка. - Дерут из степи. Воду, что ли, почуяли?

Ты про что, не пойму? - Незабудный склонился над Ириной Николаевной и подставил ей свое толстое с огромной мочкой ухо, похожее на калач.

- Вода скоро подойдет, - как можно тише повторила Ирина Николаевна. Подойдет вода, а наша школа к этому событию…

- А это что, секрет? - спросил Незабудный.

- Почему секрет? - растерялась она.

- А что же вы тихо так говорите?

- Разве? - Ирина Николаевна взялась обеими ладонями за загоревшиеся щеки. Ой, глупо как! Это знаете почему?.. Мне все время хочется, когда я с вами говорю, кричать во весь голос. Вы словно на горе где-то возвышаетесь, а я себя чувствую такой ничтожной, маленькой и все время ловлю себя на том, что мне хочется говорить страшно громко. Вот я сдерживаюсь и получается… Глупо, да?

- Ну что вы, - сказал Артем Иванович, - вы барышня заметная, то есть, простите, девушка видная. Молоды только очень. Посмотреть - так прямо девчоночка совсем.

Сеня, которого вожатая попросила, чтобы он проводил ее домой к Артему Ивановичу, возмутился. Для него вожатая была прежде всего учительницей, то есть человеком уже немалого жизненного опыта и непостижимых познаний. Он сам всегда ужасно обижался, если кто-нибудь давал ему на вид меньше лет, чем ему уже было. И он испугался, как бы учительница не обиделась.

- Какая же девчонка?.. Она уже почти целых полтора года, как институт кончила. Девчонка! Совсем нисколечко и не выглядит!..

Но Ирина Николаевна, закидывая голову с восхищенным изумлением, совершенно по-ребячьи оглядывала Незабудного.

- Нет, правда, вы просто невероятно до чего большой!

- Куинбус Флестрин, - негромко пояснил Сеня. Артем Иванович отмахнулся.

- Какой там я Куинбус! - Он подошел к столу и снял с него книжку, которую ему еще во время болезни принес Сеня. - На, возьми. Ты чего же мне не сказал, что продолжение есть, как он к великанам попал, Гулливер. Я, брат, не Куинбус, а Грильдриг. Это он, когда, после того как у лилипутов побывал, у великанов оказался. Вот тут и понял он, что совсем он не Человек-Гора, а так только Грильдриг, козявка. Вот так и со мной вышло. Мотался среди лилипутов, а теперь вон к каким попал!.. - Он смущенно захохотал, приводя этим в вихревое движение гардину на окне. Но спохватился, оправил штору, посмотрев искоса на учительницу.

- Так вот, Артем Иванович, - сказала она, - с Гидростроем я обо всем уже договорилась. С шахтерами на шахте все в порядке - сам Колоброда обещал приехать. Но вы должны помочь тоже. Если это правда, что вы такой человек, как о вас вот Сеня говорит, вы нам очень можете помочь. Надо поднять у ребят чувство ответственности за школу. Надо, чтобы они гордились честью своей школы, чтобы ревновали ее, чтобы, отстаивали. Я бы вас попросила… Мы хотим вызвать на соревнование ребят из районной школы. Хотелось бы начать со спорта.

Артем совсем повеселел. Ему нравилась молоденькая, энергичная, хотя и застенчивая учительница-вожатая. Чижик, можно сказать, а гляди, как взвилась! Сразу загорелись и у него под насупленными, косматыми бровями глаза и ширнули вверх концы усов, когда он услышал «лова вожатой насчет спорта.

- Мне хотелось, чтобы вы их сами подбили на это, - продолжала учительница. Так прозвучит куда авторитетней. Шутка ли, сам Незабудный предложит, чемпион чемпионов!

- А вода, ребята, тем временем идет, - говорил школьникам Богдан Анисимович, когда через два дня после встречи у Артема состоялось собрание в школе.

- Вот именно. Подходит вода, - подтвердил Никифор Колоброда.

Он сидел в президиуме среди других знатных гостей и родителей. Литая звездочка Героя Социалистического Труда сверкала золотом у него на лацкане широкого пиджака, и уголок его все отгибался под ее тяжестью. Он сидел и слушал, как Богдан Анисимович Тулубей рассказывает ребятам о ходе строительства и приближении воды к Сухоярке.