Майн Рид - Жена-девочка

— Кто этот человек?

— Это капитан Майнард, как вы его называете.

— Капитан Майнард не джентльмен!? Какие у тебя есть основания утверждать это? Будь осторожен, племянник. Это серьезное обвинение против любого гостя в моем доме, и тем более — мало знакомого здесь. Я имею серьезные основания полагать, что он джентльмен.

— Дорогой дядя, я сожалею, но не могу согласиться с вами, поскольку я имею серьезные основания полагать иное.

— Позволь мне услышать твои возражения!

— Хорошо, во-первых, я был позавчера с Бланш на охоте в заповеднике. Когда мы там стреляли фазанов. Мы разделились; она отправилась домой, а я остался, чтобы продолжить охоту, как я намеревался. В это время появился мистер Майнард, который скрывался в ближайшей роще падубов, и присоединился к ней. Я уверен, что он специально ждал удобного случая для этого. Он прекратил свою охоту и сопровождал ее домой, беседуя с ней всю дорогу, с такой фамильярностью, как будто он был ее братом!

— Он имеет на это право, Франк Скадамор. Он спас жизнь моему ребенку.

— Но это не дает ему право говорить ей такие вещи, о которых я слышал.

Сэр Джордж вздрогнул.

— Какие вещи?

— Хорошо, очень многие. Я не говорю о том, что он говорил ей в заповеднике. О чем они там говорили, я, конечно, не мог слышать. Я держался от них слишком далеко. Я говорю о другом разговоре, который я слышал вчера вечером, когда они танцевали вместе.

— И что же ты слышал?

— Они разговаривали о книге, которую написал Майнард. Моя кузина заявила, что она так мечтает прочесть ее, что не будет ради этого спать всю ночь. В ответ он выразил надежду, что она будет чувствовать то же самое на следующую ночь после чтения. Дядя, что это — способ незнакомца сказать ей что-то особенное, или послушать ее ответ?

Вопрос был излишним, и Скадамор мог заметить, что очки сэра Джорджа неожиданно сползли с его носа.

— Ты сам слышал все это, не так ли? — спросил он, почти механически.

— Каждое слово.

— Между моей дочерью и капитаном Майнардом?

— Как я сказал, дядя.

— Тогда не говори об этом больше никому. Храни это в тайне до тех пор, пока я не скажу тебе. А теперь иди! У меня есть серьезное государственное дело, которое требует моего внимания и времени. Иди!

Племянник, так решительно изгнанный, покинул библиотеку.

Как только за ним закрылась дверь, баронет вскочил с кресла и, нервно шагая по комнате, воскликнул:

— Вот к чему приводит проявление снисходительности к республиканцу — предателю интересов Королевы!

Днем рождения Бланш Вернон не завершились празднества в доме её отца.

На следующий день состоялся званый обед, роскошный, как и накануне, за которым вновь последовали танцы.

Это был сезон праздников удовольствия в английской сельской местности, когда зерновые уже убраны, рента уплачена, и фермер отдыхает от тяжелого труда, а сквайр наслаждается спортивными состязаниями.

Снова в Вернон Холле собрались высокие гости благородного происхождения, и снова чарующие звуки арфы и скрипки призывали к романтическому движению ног в танце.

И снова Майнард танцевал с дочерью баронета.

Она была еще слишком молода, чтобы принимать участие в этих развлечениях. Но это был дом ее отца, а она была единственной дочерью — и потому, несмотря на столь юный возраст, она играла роль хозяйки особняка.

Верная своему обещанию, она прочитала роман и высказала свое мнение о нем взволнованному автору.

Роман ей понравился, хотя она и не была от него в восторге. Хотя она и не сказала об этом прямо, но по ее поведению Майнард догадался, что это так. Кое-что в книге, казалось, не удовлетворяло ее. Он не мог догадаться, что именно. Он был слишком разочарован, чтобы расспрашивать об этом.

И снова они танцевали вместе, на этот раз вальс. Как уроженка страны, где вальс умели танцевать, она вальсировала превосходно. Она брала уроки у учителя-креола, когда жила на другой стороне Атлантики.

Майнард, со своей стороны, был замечательным танцором, и он имел удовольствие восхищаться своей юной партнершей.

Без всякой задней мысли, только лишь в порыве танцевального энтузиазма, она положила голову на его плечо и закружилась с ним в танце — с каждым вращением опуская голову все ниже, ближе к сердцу. И совсем не подозревая, что за нею наблюдают.

Но ей казалось, при вращении в танце, что в комнате только они одни: он и она. Вдовы, одиноко сидевшие в стороне, смотрели на них через очки и, потряхивая своими париками, бормотали слова неодобрения. Молодые леди, оставшиеся не у дел, завидовали танцорам, а высокомерная леди Мэри выглядела хмурой и злой.