Майн Рид - Беспомощная рука, или возмездие Дикого леса

Но что же привело Альфреда Брэндона назад, к большому тополю? Объяснение этому очень простое.

Не все шестеро могильщиков вернулись в Хелину, чтобы разойтись по домам и лечь спать, как им предлагал Джерри Рук. Покинув его плантацию, только пятеро направились в город, в то время как Брэндон пошел в противоположном направлении, туда, где находился его собственный дом.

Расставшись с остальными, он не торопился, однако, вернуться домой, а сел на пенек у тропинки и закурил сигару.

У него не было никакой особой причины для остановки, разве что он знал, что не уснет после такого неудачного ночного предприятия, и сигара призвана была успокоить его.

Он все еще находился в пределах пределах слышимости от дома Джерри Рука, и едва он зажег свою сигару, как некий звук, исходящий со стороны покинутой им плантации, достиг его уха. Это был визг собаки, и затем раздался продолжительный лай.

Вскоре после этого послышался голос человека, говорящего резким тоном, и далее другой голос — голос женщины!

Голоса эти довольно отчетливо звучали в тишине ночи, и Брэндон без труда узнал, что они принадлежат Джерри Руку и его дочери.

Поднявшись с пня, он не раздумывая перелез через забор и затем выбрал себе место, где мог незамеченным слышать каждое слово в этой возбужденной и серьезной беседе.

Если бы Брэндон не опасался быть обнаруженным, он бы поспел вовремя, чтобы увидеть, как Пьер Робидо вышел из дупла и как Лина Рук защищала молодого человека от гнева отца. Но он шел вдоль ручья, соблюдая осторожность и прячась в тростнике, и поэтому, задержавшись, подошел к тополю только когда Лина уже входила в дом.

Но и в ее отсутствие было чему удивиться Альфреду Брэндону. Появление Пьера Робидо, чье имя он отчетливо услышал и чей высокий силуэт был виден стоящим в тени дерева, — человека, который, как он предполагал, был мертв, произвело на него ошеломляющее впечатление.

Потрясенный, он стоял за тополем, скрытый от взоров, в безмолвии, в страхе дрожа всем телом.

Но хотя страх быстро прошел, удивление его было еще достаточно велико, и только подслушанный диалог между Джерри Руком и Пьером Робидо дал ему ключ к разгадке таинственного воскрешения из мертвых повешенного на поляне возле Канни Крик.

— Слава Богу, — произнес он, выступая из-за огромного ствола дерева и наблюдая, как собеседники входили в дом. — Теперь есть хорошие новости для господ Бака, Слаугтера, Граббса, Спенсера и Рэндалла! Они будут весьма рады услышать то, что избавит их от необходимости платить долги. Я полагаю, все, что случилось, отменяет наш кабальный договор!

— Ах! — воскликнул он, прибавив крепкое выражение, — это очень здорово для них, но какое значение имеют для меня эти деньги? Я готов платить в десять раз больше всю свою жизнь, только бы заполучить эту девушку, и пусть меня повесят, если я не заполучу ее в качестве жены, или даже без этой формальности!

— Чак все еще жив и радуется жизни! Его спасли прежде, чем он задохнулся! Разрази меня гром, если я не догадался об этом уже тогда, когда старый Рук говорил о захоронении тела. Коварный старый пират! Здорово же ты водил нас за нос!

— Мистер Пьер Робидо! Да, именно так его зовут, и это тот самый молодой человек, которого мы едва не повесили. Я помню его голос, как будто это было вчера. Его не было шесть лет, он был в Калифорнии! И заработал пятьдесят тысяч на желтом песке! А также поместил свои деньги в банке Сан-Франциско. Без сомнения, он уедет туда и пожелает взять Лину Рук с собой!

В этот момент еще одно крепкое выражение сорвалось с его уст, и на лице его появилась гримаса, которую по достоинству могли бы оценить актеры провинциального театра.

— Никогда! — решительно произнес он, — никогда этого не будет, она не уйдет с ним, я смогу найти средство, чтобы предотвратить это.

Некоторое время он стоял, раздумывая.

— Есть только одно средство, — сказал он наконец, — верное средство. Бак может сделать это. Правда, он и сам увлечен девчонкой, и он думает, что у него нет никаких шансов, потому что его товарищ стоит у него на пути… Но он очень любит деньги, и он будет не прочь рискнуть и пойти на это.

— Если он не захочет, я сам сделаю это. Я сделаю это, клянусь Б-гом! Я лучше взойду на эшафот, чем допущу, чтобы этот индеец ее заполучил, — он или кто-либо другой.

— Это не так уж рискованно, если все сделать с умом. Он уже отсутствовал однажды, и никто не вспомнил о нем. Он может снова отправиться за золотом — и на этот раз никогда больше не вернуться! Да, он никогда не вернется!