Н. Щербинин - Подвиг пермских чекистов

Как видите, здесь в самой легенде много сомнительного. Вот и пришлось проверять каждый факт. Дотошно, скрупулезно.

Чтобы не оставлять неясности, сразу скажу: все, что поведал Петров, оказалось правдой.

Работа контрразведчиков в те годы осложнялась тем, что их отделы были небогаты штатами, а если к этому добавить, что во время своих операций, да и в боях с фашистами, они несли потери, станет ясным, как невероятно трудно им приходилось порой.

Вот из чего, если говорить кратко и схематично, слагалась работа, возложенная командованием на чекиста Шляпникова. Да еще в обстановке, подобной вот этой...

Дело было на Северо-Западе, где наши войска вели бои местного значения. Они, эти бои, тоже были кровавыми, тоже уносили солдатские жизни. Такой бой местного значения разгорелся и за деревню Брагино. Двое суток он гремел. О силе и ярости его можно судить хотя бы по тому, что вражеская авиация по восемь раз в день обрушивала бомбовые удары на деревню и наши позиции близ нее. Особенно ожесточенным был последний налет, когда несколько чудом уцелевших домов запылали жарким пламенем, которое ночь превратило в день, залив кровавыми отблесками и небо, и снега, почерневшие от осевшей на них пороховой копоти.

И до этого налета нашим бойцам приходилось туго, но они все же удерживали свои позиции. А тут дрогнули, стали отходить соседи, прикрывавшие левый фланг бригады; только небольшие группы автоматчиков из двух батальонов еще преграждали дорогу фашистам, которые с трех сторон рвались в деревню.

В этот критический момент боя капитан государственной безопасности Бочманов сказал своему заместителю таким спокойным тоном, словно пригласил прогуляться:

— Сходим-ка туда, Александр Демидович.

Сказал «сходим», а сам побежал пригнувшись и зигзагом, побежал навстречу отходившим бойцам; Шляпников не отставал от него.

Лишь два офицера-чекиста оказались перед отступавшими. Нет, они не кричали, не угрожали своими автоматами. Они просто спешили туда, откуда только что отошли солдаты. И сначала один из отступавших остановился, присоединился к офицерам, потом — другой, третий... А чуть погодя цепочка солдат прыгнула в окопы, до которых фашистам оставалось всего несколько десятков метров.

Положение было восстановлено, однако фашистов наседало столько, что Бочманов и Шляпников поняли: хотя и на короткое время, но из деревни Брагино придется отступить. И тогда Бочманов по-прежнему спокойным голосом сказал Шляпникову:

— Забирай оперативные документы, нашу машинистку и задержанных. С этой минуты ты отвечаешь за их целость и сохранность.

Подумал и добавил:

— Пробирайся в Гущино, где сейчас командный пункт бригады. И своего связного захвати в помощь.

К этому добавлю лишь одно: понимая, что Шляпникову со связными будет почти невозможно уследить за документами и арестованными, Бочманов вдогонку за ними послал и своего связного.

Кто из двух чекистов проявил большее мужество — не берусь решать. Оставшийся в жарком бою или другой, вырвавшийся почти из окружения, доставивший на новый командный пункт бригады в целости и сохранности и оперативные документы, и арестованных. Ясно одно: в этот день они оба сполна доказали свою верность чекистскому долгу, верность присяге.

Прибыл Шляпников в деревню Гущино, по-хозяйски расположился на новом месте и тут узнал, что в бою за деревню Брагино пал смертью храбрых его начальник — капитан государственной безопасности Бочманов.

Было несказанно жаль Бочманова, за эти месяцы ставшего не просто начальником, но и учителем, другом. Была и некоторая оторопь: выходит, с сего часа Шляпников один отвечает за всю огромную работу, возложенную на контрразведчиков? Единственное, что он себе позволил: сведя густые черные брови, какое-то время посидел молча. Потом спросил устало:

— Что у нас сегодня по плану работы?

Никого не было в избе, когда он задал этот вопрос. Да и не людям, а самому себе адресовал его. Как строгое напоминание о том, что на войне каждая секунда имеет особую цену.

На сегодняшний день, если следовать плану работы, еще предстояло зайти к командованию бригады. Готовясь к встрече, Александр Демидович и сделал вот эту выписку из «Памятки немецкому солдату»: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик...»

Только потому сделал эту выписку и пошел с ней к командованию бригады, что позавчера один из молодых лейтенантов, проводя политинформацию, много негодующих слов обрушил на фашизм, а хотя бы одного факта, разоблачающего его гнусный облик, не привел.