Н. Щербинин - Подвиг пермских чекистов

«Пермь, УНКГБ.

В семь сорок восемь московского времени 10 октября 1943 года в органы госбезопасности явился с повинной агент германских военных разведорганов «Васильев», который сообщил о десантировании вместе с ним трех парашютистов на территории Горьковской области. Третьего следом за «Васильевым» должны были выбросить в районе станции Семеново, имеет задание осесть между Пермью и Свердловском, получил фиктивные документы на фамилию Ворсина.

Приметы «Ворсина»: рост 167, 30-32 лет, шатен, волосы зачесывает назад, хорошо вырисовывается лысина, шрам на нижней губе, походка косолапая, ноги кривые, одет в форму капитана интендантской службы, имеет при себе фибровый чемодан черного цвета.

Немедленно, обеспечив оперативный контакт с УНКГБ Горьковской и Кировской областей, организовать розыск и задержание «Ворсина», не допустить его оседания и легализации в районах сосредоточения оборонных предприятий Урала.

Капитан Недобежкин, вернувшись в свой кабинет, внимательно перечитал только что полученную ориентировку. В течение часа, как требовала резолюция начальника областного управления, следовало разработать и доложить подробный план оперативно-розыскных мероприятий.

Раскрыл атлас железных дорог, нашел станцию Семеново.

«А, — вспомнил он, — луковое раздолье!» Осенью тридцать девятого Недобежкин, получив перевод по службе из города Калинина в Пермь, повез жену на новое местожительство. Зинаида неохотно покидала родные ей края, считала, что едет в Сибирь, которая, по ее разумению, начиналась где-то сразу за Горьким, в дремучих керженских лесах. В Семеново она хмуро глянула в окно вагона и ахнула от изумления. Вдоль поезда ходили местные, с ног до головы увешанные могучими луковыми связками.

В тверской стороне, на болотистых землях, этот слезоточивый овощ не удавался. И Зинаида просто ошалела от лукового изобилия, баснословной дешевизны. Она вытащила Федора на перрон, нагрузила его (добро, ехал в штатском) тяжеленными фиолетовыми и светло-желтыми плетями. С той запомнившейся станции ожила его женушка, перестала Сибири бояться...

Набрасывая план мероприятий, Недобежкин предусмотрел создание подвижной оперативной группы, которая должна стать заслоном на ближних подступах к Перми, постоянный контакт с горьковскими и кировскими транспортниками-чекистами и многое другое. Но главную роль в поисковой операции он отводил Верещагинскому оперпункту, выдвинутому на западную границу области.

В создании его Недобежкин в свое время проявил особую настойчивость. «У нас штаты военного времени, лучших людей передали армейской контрразведке, — доказывали ему, — надо держать наличные силы в кулаке, не распыляться». «А разве плохо, — возражал он, — если этот кулак будет вытянут вперед?» В сентябре сорок первого управление направило в Верещагино двух опытных оперативников, они получили там жилье, перевезли семьи.

Поезд простучал колесами по входным стрелкам, ворвался на свободный путь, заскрежетал тормозными колодками. «Два Феди», — определил Семериков. Так диспетчеры называли для краткости машиниста Фотея Ивановича и его паровоз марки «ФД», сильнейший в мире локомотив, созданный незадолго до войны и названный именем первого чекиста Феликса Дзержинского. Фотей Иванович — орел-машинист. Недавно пришлось ему бессменно отработать 96 часов, вел на запад ответственнейший эшелон.

Семериков пошел вдоль поезда, прощупывая цепким глазом платформы с зачехленными танками. Охрана бодрствует, буксы не дымят, груз закреплен. Внимание привлек шум, возникший в середине состава, и он ускорил шаг. Навстречу боец с винтовкой за спиной вел упиравшегося мальчишку.

— Товарищ капитан, — обрадованно закричал боец, заметив Семерикова, — возьмите «зайца»! Замерзнет, на север едем!

Семериков быстро подошел, взял парнишку за руку.

— Давай сюда путешественника. А куда груз направляется — не кричи об этом на всю станцию.

Боец виновато вытянулся.

«Зайца» привел в оперпункт, усадил на диван, сел рядом.

— Кто таков, почему в воинском эшелоне? — строго спросил он, разглядывая парнишку в упор. Одежонка на нем перелатанная, но ухоженная. Ясно — бежал из дому, воевать охота.

— Вовкой зовут, — нехотя выдавил парнишка, озираясь. — В Ленинград еду, отец у меня там, если живой.