Алистер Маклин - 48 часов

— Нет.

— По сути дела, я тоже не верю в это.

Они заявились в двадцать минут пятого. Все было обставлено совершенно легально, официально и спокойно. Они пробыли у нас сорок минут, и, даже когда они отплыли, я не был уверен, те ли это люди, которых мы ждали.

Ханслет вошел в мою каюту на носу катера, зажег свет и потряс меня за плечо.

— Проснитесь, сэр, — громко сказал он.

Я не спал, но, конечно, разыграл маленькую комедию. Прежде чем открыть глаза, я долго зевал и постанывал. Но в каюте оказался один Ханслет.

— В чем дело? Что происходит?.. О, Господи! Сейчас ведь четыре утра.

Сам ничего не понимаю, — раздраженно ответил Ханслет. — На борту полиция. Они хотят видеть вас по важному делу.

Полиция?! Вы действительно сказали «полиция»?

— Так точно, сэр. Придется вам встать. Они ждут вас.

— Полиция у нас на борту? Я бы хотел…

— Бога ради, сэр! Вставайте. Извините, но сколько последних рюмочек вы выпили, ложась спать? Их четверо: двое полицейских и двое таможенников. Утверждают, что дело очень срочное.

— Надеюсь, что действительно срочное. Посреди ночи! За кого они нас принимают? За почтовых грабителей? Вы сказали им, кто мы? Ладно, ладно, уже иду.

Ханслет вышел. Через тридцать секунд я уже стоял рядом с ним в салоне. Кроме нас там находилось действительно двое полицейских и двое таможенников. Старший из полицейских встал. Это был высокий, крепко сбитый сержант лет пятидесяти. Он холодно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на пустую бутылку из-под виски, с отвращением глянул на грязные стаканы и снова уставился на меня. Он явно не любил богатых мореплавателей, этих благополучных паразитов, которые слишком много пьют вечером, а утром вылезают из своих кают с красными опухшими глазами и спутанными волосами. Просто не выносил богатых, изнеженных яхтсменов в красных шелковых халатах, разрисованных китайскими драконами, этих туристов с шейными платками из самых дорогих магазинов Лондона. Честно говоря, я тоже терпеть не могу таких людей и не выношу шелковые шейные платки, но, черт побери, должен был я чем-то прикрыть свои синяки!

— Вы владелец этого судна, сэр? — спросил меня сержант.

Он говорил вежливо, с прелестным шотландским акцентом, но слово «сэр» явно потребовало от него усилии.

— Если я узнаю, какого черта вы тут делаете, может, и отвечу, — заговорил я на повышенных тонах. А может, нет. Частное судно, сержант, это то нее самое, что и частный дом. Вы вообще не имеете права подниматься на борт, не имея санкции прокурора! Или вам неизвестны законы?

— Ему известны законы, — мягко вмешался один из таможенников, маленький человечек, уже в четыре утра гладко выбритый. — Будьте благоразумны. Сержант не имеет никакого отношения к. этому делу. Это мы вытянули его из постели три часа назад. Он просто оказал нам услугу.

Я проигнорировал его и продолжал обращаться только к сержанту:

— Сейчас глубокая ночь. Что бы вы сказали, если бы четверо неизвестных явились в ваш дом в такую пору?

Я знал, что рискую, так разговаривая с ним, но именно это мне и было нужно. Если они те, кого я опасался, а я — тот, за кого они меня в таком случае принимают, — вот тогда я бы не мог отважиться так разговаривать с ними. А ни в чем не повинный человек просто не мог не нервничать в такой ситуации.

— У вас есть какие-нибудь документы, удостоверяющие вашу личность?

— Я не должен удостоверять свою личность! Я сержант Макдональд, начальник полицейского участка Торбэя вот уже восемь лет. Можете спросить любого в Торбэе — меня там все знают.

Если он действительно был тем, за кого себя выдавал, то не следовало удивляться его реакции. Скорее всего, еще никто никогда не просил его удостоверить свою личность.

— А это рядовой Макдональд, — кивнул он в сторону своего коллеги.

— Ваш сын? — спросил я, заметив сходство. — Это прекрасно — идти по стопам отца.

Я еще не был уверен, что он действительно полицейский из Торбэя, но напряжение уже пора было несколько разрядить.

— Все ясно, господа сопровождают таможенников, а таможенники не нуждаются в санкциях прокурора. Таможенные правила мне известны. Полиции тоже очень бы хотелось иметь такие права, которыми располагаете вы, обратился я теперь к таможенникам. — Заходить куда угодно, осматривать что угодно — и при этом никаких дурацких разрешений!

— Вы правы, сэр, — ответил младший таможенник, блондин среднего роста, слегка полноватый и говорящий с акцентом, свойственным жителям Белфаста. Так же как. и его товарищ, он был одет в голубой, форменный плащ, на нем были коричневые перчатки, фуражка с козырьком и форменные брюки с безукоризненной стрелкой. — Однако мы никогда так не поступаем. Мы предпочитаем сотрудничество и потому сначала задаем вопросы.