Марк Сондерс - Бедствие

– Ну вот и все, кроха, – сказал Джек, снимая с плеч Алана. На улице становилось темно. – Иди домой и поищи маму.

– Хорошо, – ответил Алан.

Джек открыл дверь и пропустил сына в дом. Сам он остался на пороге, наблюдая за надвигающейся грозой. Да, зрелище будет прекрасным. Он никогда еще не видел, чтобы тучи сгущались так быстро. Только один раз он наблюдал что-то похожее, когда они с Кэти отдыхали во Флориде. Алана тогда еще не было.

В тот день они сидели у пруда и загорали, а потом вдруг увидели тучи, идущие с юго-востока. Тучи двигались с невероятной скоростью. Один из местных жителей объяснил им, что во Флориде всегда так – дождь начинается неожиданно и так же неожиданно кончается.

– Джек! Шел бы ты лучше в дом! – позвала Кэти, стоя в дверях.

Он повернулся и посмотрел на нее через стеклянную дверь. Его жена была еще красива, хотя и поправилась на лишних пять фунтов. У нее сохранились великолепные длинные черные волосы, да и эти лишние фунты были не слишком заметны при ее округлых формах.

До шестнадцати лет Кэти жила в Европе, училась в лучших школах, но потом очутилась в Бостоне, когда работала танцовщицей в баре, выступая в полуобнаженном виде, чем очень расстроила своих родителей. Через несколько месяцев такой работы она уехала домой в Де Мойне, а еще через несколько месяцев оказалась в Нью-Йорке, где они и встретились.

– Выйди сюда и посмотри, что делается, – позвал Джек.

Кэти открыла дверь и шагнула на улицу.

– Я уже видела позади дома.

– В жизни не видал такого.

– Поживи подольше и еще не то увидишь!

Он улыбнулся и обнял е° рукой за плечи.

– Иди в дом, – сказала она, – а мне нужно снять белье Алана. Я еще не все закончила. Он там, за домом, в песочнице.

– Ладно. Пока вы занимаетесь делами, я приготовлю свой всемирно известный салат из тунца.

– Ты очень заботливый, – сказала она и открыла дверь.

Джек вошел в дом.

Внутри было прохладно, хотя сквозняков не чувствовалось. Ему нравилось, как Кэти ведет хозяйство: все в доме было из настоящего дерева, на прекрасном паркетном полу лежали натуральные ковры. Мебели было ровно столько, сколько нужно, чтобы жилище не походило на антикварный магазин.

Проходя в кухню, он увидел, как Кэти пошла за Аланом. Она была очень динамичной женщиной, таких он никогда не встречал. Джек открыл холодильник и вынул оттуда две банки консервированного тунца. Напевая навязавшуюся популярную песенку, он начал доставать другие необходимые продукты.

«Как все хорошо, лучше и быть не может», – подумал он.

В кухне стало темно, тучи закрыли солнце. Джек посмотрел на часы, висевшие на стене – было только четыре часа.

«Интересно, однако, холодно до сих пор не становится», подумал он.

Тут он выглянул в окошко над раковиной и увидел, что пошел снег. СНЕГ?! Какого черта! Банка с майонезом выпала у него из рук.

Как накатывающаяся волна, плотная стена белого, коричневого и серого цвета пронеслась позади дома и ударилась в дверь. Он услышал, как заплакал Алан, как вскрикнула Кэти, и кинулся к задней двери. Кэти снова закричала, и от этого безумного дикого крика кровь отхлынула от его лица, застыла в жилах, и он замер, содрогнувшись.

«Господи, – подумал Джек. – Что это? Что происходит?»

– Кэти! – крикнул он изо всех сил.

Он уже не видел ее, не мог он разглядеть и Алана. Они были там, на улице, захваченные этим безумием.

Надо выбираться отсюда и помочь им войти в дом!

Он почувствовал укус насекомого на шее, потом такой же на спине. Тогда он оглянулся и увидел их – это были маленькие бабочки, не больше его ногтя, они летали по холлу, залетали в кухню. Он подумал, что их здесь, наверное, уже несколько сотен.

Тут он услышал, как Кэти закричала снова – это был истерический вопль ужаса, который замер, оборвавшись на самой высокой ноте, и потом наступила тишина. Все было тихо, кроме хлопанья крыльев миллионов бабочек, которое доносилось до его ушей через открытое окно, и еще он слышал страшные крики людей отовсюду. Джеком овладел страх, но он еще раз подумал, что надо выйти на улицу. Он пойдет за ними и спасет их. Но он знал, что, выйдя из дома, будет тут же подвергнут жуткой пытке. Он повторял себе снова и снова, что это дело одной секунды, надо только угадать, в какой они части двора, и сразу же броситься к ним.

Наступившая тишина была неожиданной и оглушающей, как страшный рев. Стоя у двери и ухватившись вспотевшей рукой за дверную ручку, он понял, что никогда больше не увидит их. Крик прекратился, а вместе с ним пропало и направление, куда ему надо было бежать. В исступлении и отчаянии он звал ее бесконечное число раз, все еще надеясь, что Кэти услышит его и найдет дорогу к дому. Но надежды уже не было. Она никогда не найдет его, и он боялся подумать о том, что же найдет ОН. Джек отбросил эту мысль, отложив ее на более позднее время, когда это дикое безумие перестанет жалить его сердце и мозг.