Генри Хаггард - Бенита

«Занзибар» закачался, как умирающий кит, и окончательно перевернулся… Лунные лучи заиграли на его киле, показался зубчатый пролом, пробитый подводной скалой. Вскоре все исчезло. Только маленькое облако дыма и пара указывало на то место, где еще недавно высился пароход.

— Господа, — сказал офицер, — я выйду в открытое море и останусь там до рассвета. Может быть, мы встретим какое-нибудь судно. Если же постараемся сейчас подойти к берегу, то, конечно, береговой прибой уничтожит катер…

Никто не возражал; все были ошеломлены и не могли говорить; но Роберт мысленно сказал себе, что офицер решил поступить разумно. Катер двинулся; однако не прошел и нескольких ярдов, как что-то черное поднялось рядом с ним. Обломок погибшего парохода! За него цеплялась женщина, прижимая к груди какой-то сверток. Она была жива, кричала и просила, чтобы ее взяли на катер.

— Спасите меня и мое дитя, — все повторяла она, — ради Бога…

Роберт узнал этот прерывающийся голос; спаслась молодая женщина, с которой он дружески сошелся. Она ехала со своим ребенком в Наталь. Он протянул руку, схватил ее, но офицер сказал каменным голосом:

— Катер перегружен. Если мы возьмем эту леди в катер, кто-нибудь должен выйти из него. Я сам выбросился бы в море, но мой долг остаться. Найдется ли мужчина, желающий уступить ей место?

Все мужчины — их было семеро, кроме матросов, — опустили головы и молчали.

— Вперед, — сказал офицер тем же каменным тоном, — она отпустит руки.

Роберт решился — и быстро сказал, обращаясь к офицеру:

— Мистер Томсон, даете ли вы мне слово: если я брошусь в воду, взять в катер ее и ее дитя?

— Конечно, мистер Сеймур.

— Тогда остановитесь, я выброшусь… Если кто-нибудь из вас останется в живых, скажите этой даме, как я умер, — и он указал на Бениту, — и прибавьте, что мне казалось, что она одобрила бы мой поступок.

— Ей скажут, — снова ответил офицер, — и если будет возможность, ее спасут.

— Держите миссис Джефрис, — обратился он к матросам,

— я оставлю для нее мое пальто…

Один из матросов исполнил его желание, и Роберт поцеловал в лоб Бениту, потом осторожно опустил ее на дно катера, освободился от пальто и медленно перекатился через борт в воду.

— Теперь, — сказал он, — тащите миссис Джефрис!

Это исполнили не без труда, и Сеймур увидел, как измученная женщина и ее ребенок без чувств упалина его место.

Катер отошел и вскоре исчез в тумане.

Роберт лежал на той доске, которая спасла жизнь миссис Джефрис. Сеймур хорошо знал положение берега; теперь в полной тишине он слышал грохот могучего прибоя о камни.

Странное это было путешествие по тихому морю, под тихими звездами, и странные мысли приходили в голову Роберта…

Долины между водными горами сделались глубже; на противоположных валах стали появляться белые гребни. Сеймур попал в волны прибоя, и тут началась борьба за жизнь.

Роберт с трудом удерживался на доске, ее края резали ему руки. Когда волны накрывали его, он задерживал дыхание, когда они отбрасывали его — он снова набирал воздух быстрыми глотками, И вдруг взлетел, упал и, теряя сознание, почувствовал под ногой дно. Еще мгновение — и страшная сила подхватила его. Он испытывал невыразимую тяжесть. Вода вырвала у него доску, однако пробковый пояс снова поднял его. Отхлынувшие волны унесли его в более глубокое место, беспомощного, в полном отчаянии.

Опять нахлынул громадный вал, такой большой, каких Сеймур еще никогда не видывал, «отец волн», по выражению кафров. Вал подхватил Роберта, обнял громадным зеленым гребнем и перенес, как соломинку, через жестокую гряду камней. Ван с громом разбился, ударил его о каменисто-песчаную мель, образованную речкой и, толкая своей несокрушимой силой, катил до тех пор, пока эта мощь не истощилась, и пена не начала отступать обратно к морю, засасывая и несчастного пловца.

Роберт почти потерял сознание, но у него осталась искра рассудка, и он понял, что если вода снова увлечет его в глубину, он погибнет. Чувствуя, что море засасывает его, Сеймур с силой запустил руки в песок и, на его счастье, они уцепились или за ствол дерева в почве, или за камень, во всяком случае за что-то твердое, он отчаянно сжал свою опору… Неужели эта пытка никогда не кончится?

Катер, в котором лежала Бенита, был сильно загружен, гребцы с трудом работали веслами против прилива; численность пассажиров мешала им. Вскоре поднялся легкий ветер с суши, как это часто бывает к утру, и Томсон решил поднять парус. Это было сделано не без труда, потому что пришлось вытащить из-под банок мачту и поставить ее. Женщины начали кричать, когда катер наклонился, и его борта почти коснулись уровня воды.