Генри Хаггард - Бенита

Наконец Бенита двинулась вперед; если бы река была полна воды, это было бы невозможно или пришлось бы плыть. Теперь же между Замбези и отвесным каменистым краем горы, на которой поднималась большая стена, оставалась узенькая полоска болотной почвы: по ней-то и шла Бенита.

Бенита обогнула угол стены и, наконец, ступила на сухую почву. Невдалеке, как она знала, раскинулся матабельский лагерь. Но в тумане девушка не увидела ни одного дикаря. Вероятно, их костры потухли, и ей удалось случайно проскользнуть между двумя далеко расставленными часовыми… Скорее инстинктивно, чем руководствуясь разумом, мисс Клиффорд направилась к тому бугорку, на котором она видела фигуру белого; в ней шевелилась смутная надежда скова отыскать его там. Она продолжала идти вперед, все вперед — и вдруг натолкнулась на что-то мягкое и теплое; это был вол, привязанный к ярму, за ним виднелись другие, дальше белела крыша фуры.

Значит, они все еще здесь. Но где белый человек? В густом тумане Бенита подползла к белой телеге. Потом, не видя и не слыша ничего, она поднялась на козлы и, раздвинув полы, закрывавшие внутренности фуры, заглянула в нее. Хотя из-за тумана она все еще ничего не видала, но до нее донесся звук дыхания спящего человека. Она тотчас же подумала, что в фуре спит белый; кафры так не дышат. Не зная, что делать, Бенита продолжала стоять на коленях, и белый человек, вероятно, сквозь сон, почувствовал ее присутствие; он прошептал несколько слов. Боже!.. Это были английские слова! Он вдруг зажег спичку и засветил свечу, которая была вставлена в пивную бутылку. Бенита не могла рассмотреть его лица, потому что он закрывал его рукой. К тому же свеча разгоралась очень медленно. Прежде всего, девушка разглядела дуло револьвера, направленное прямо на нее.

— Ну, мой черный друг, — произнес приятный мягкий голос, — уходите, или я выстрелю. Раз, два… О, Боже!

Свеча разгорелась, осветила бледное и прозрачное, как у эльфа, лицо Бениты и ее длинные черные волосы, которые упали ей на плечи; пламя отразилось в ее глазах. Но она еще ничего не видела, свет ослепил ее.

— О, Боже мой, — произнес голос, — Бенита, Бенита! Может быть, вы пришли позвать меня за собой? О, я готов, моя дорогая, я готов! Что же, теперь вы ответите мне на мой вопрос?

— Отвечу, — прошептала она, сползла вниз и бросилась к нему на грудь.

Она узнала его, наконец. Мертвый он или живой — ей было все равно; она пробралась к нему из недр ада и отыскала свой рай…

— Ваш ответ, Бенита? — как бы в забытьи произнес Роберт; все казалось ему грезой.

— Разве я не ответила вам много месяцев тому назад? Ах, помню, я ответила только в сердце, а не вслух, когда случилось несчастье. Но теперь я не могу говорить; я пришла сюда, чтобы спасти отца.

— Где он, Бенита?

— Умирает в пещере наверху, вот в этой крепости. Я спустилась по тайной дороге. Матабелы еще здесь?

— Да, — ответил он, — но случилось многое. Час тому назад мой сторож проснулся и сказал, что от их правителя Лобенгулы явился гонец, и теперь он толкует о новом приказании своего властителя. Вот почему вы смогли пробраться сюда; не то часовые закололи бы вас своими ассегаями, — и он нежно поцеловал ее руку.

Даже в эту минуту, несмотря на истощение, на все свои несчастья, девушка вспыхнула; когда она подняла глаза, в них стояли слезы.

— Благодарю вас. Теперь мне все равно, что случится со мной, а все, что было — ничтожно. Но мы не можем уйти?

— Не знаю, — ответил он, — и сомневаюсь. Подите, посидите на козлах, пока я немного приведу себя в порядок. Потом мы все увидим.

Бенита вышла из фуры. Туман редел. Теперь сквозь его дымку она увидела картину, от которой ее сердце сжалось; между нею и горой Бомбатце виднелись толпы матабелов; огромным потоком лились они к фуре Сеймура, двигаясь по берегу реки. Ее и Роберта отрезали от крепости… Минуты через две к ней подошел Сеймур. Она с беспокойством посмотрела на него. Он казался старше, чем в тот день, когда они расстались на палуба «Занзибара», лицо его стало серьезно и обросло бородой; кроме того, он прихрамывал.

— Я боюсь, что пришел конец, — сказала она, указывая на матабелов.

— Да, по-видимему, так, — ответил он, — но, как и вы, я скажу, разве это важно теперь? — ок взял ее пальчики в свою руку и прибавил: — Будем же счастливы, пока это возможно, будем счастливы, хотя бы на несколько минут.

Они скоро придут сюда.

— Что вы такое? — спросила она, — пленник?