Генри Хаггард - Бенита

Молимо произнес:

— Отпустите их. Случится то, что должно случиться, и от этого деяния не произойдет никакой новой беды.

— Вы слышали? Скорее уходите, — по-зулусски сказала матабелам Бенита.

Избитые люди с трудом поднялись на ноги и остановились перед ней, поддерживая друг друга. Один из них, человек с энергичным и умным лицоом, с сединой в черных волосах, проговорил:

— Выслушайте меня. Этот глупец, — тут он показал на своего мертвого товарища, — похвальба которого навлекла на него смерть, был человеком невысокого происхождения. Я же, молчавший, — Мадуна, отпрыск княжеского дома и по справедливости заслуживаю смерти, так как обратился спиной к этим собакам. Я и брат мой приняли жизнь из твоих рук, госпожа, но теперь, успев подумать, мы отказываемся от помилования. Уйду ли я к праотцам, или останусь жить — неважно; отряд ждет под стенами. Постановленное свершится, как справедливо сказал старый колдун. Слушай, госпожа, если тебе когда-нибудь придется попросить две жизни из рук Мадуны, он от своего имени и от имени Лобенгулы, обещает дать их тебе. Люди, за которых ты заступишься, уйдут невредимыми: их отпустят, и все их имущество отдадут им. Вспомни клятву Мадуны, госпожа, в час нужды, а ты, мой брат, засвидетельствуй ее перед нашим народом.

Матабелы выпрямились, насколько это было возможно, и, жестоко израненные, подняли правые рукл и поклонились Бените — так люди их племени кланяются женам и дочерям предводителей. Потом, не обращая ни малейшего внимания на остальных, матабелы, хромая, пошли к воротам, которые распахнули перед ними, и скрылись за стеной.

Эту ночь Бенита провела в доме для гостей, то есть в хижине побольше остальных. Мейер и Клиффорд ночевали в фуре. Молодая девушка так утомилась, что долго не могла заснуть. Она вспоминала события этого дня, вспоминала мистические речи старого Молимо, появление диких послов и все, что последовало потом, главное же, ужасная смерть посланца, которого убил Джекоб Мейер. Эта картина стояла перед ее глазами, она постоянно видела ее.

На следующее утро Клиффорд и Мейер пошли к Молимо, который сидел подле второй стены. Указав ему на макалангов, вооруженных ружьями, они сказали:

— Мы выполнили нашу часть договора, выполни же свою. Проведи нас в святое место и позволь начать поиски.

— Пусть так и будет, — ответил он. — Идите за мной, белые люди.

И Молимо повел их вдоль стены. Наконец, остановился подле узкой тропинки, не более ярда шириной, под которой открывалась пропасть, приблизительно футов в пятьдесят глубины, почти над рекой. По этой головокружительной дорожке они прошли саженей двадцать. Она окончилась расщелиной в скале, такой узкой, что только один человек мог пройти в ней. Было ясно, что дальше начиналась вторая крепость, так как с обеих сторон она была выложена обтесанными камнями. Человеческие ноги истерли даже гранитный пол этого коридора. Век за веком люди появлялись тут. Старинная галерея извивалась в толще стены, и, наконец, вывела их наружу. Они увидели склон, круто поднимавшийся, покрытый, как и пространство ниже, остатками развалин строений, между которыми росли кустарники и деревья.

Они поднялись к подножью третьей стены, обошли ее и остановились над рекой. Тут не было прохода. Несколько мелких и очень крутых ступеней, высеченных в камне, вели от подножья стены к ее гребню, поднимавшемуся больше чем на тридцать футов от уровня земли.

— Право, — сказала Бенита, с отчаянием глядя на этот опасный путь, — работа искателя золота слишком трудна. Я думаю, что не смогу подняться. — Ее отец посмотрел на ступени и покачал головой.

— Нам нужно достать веревку, — с досадой сказал Мейер, обращаясь к Молимо. — Разве мы можем иначе взобраться по ступеням, когда под нами зияет такая бездна?

— Я стар, но свободно прохожу здесь, — сказал старик с удивлением, потому что для него, всю жизнь поднимавшегося по этим ступеням, они казались удобными, — но все-таки, — прибавил он, — у меня наверху есть веревка, которой я пользуюсь в темные ночи. Я поднимусь и спущу ее вам.

И он быстро поднялся по ступеням; было удивительно, как его старые ноги переходили с одной ступеньки на другую, — так спокойно и легко, точно он поднимался по самой обыкновенной лестнице. Обезьяна не могла бы двигаться более ловко, не обращая внимания на высоту. Вскоре он исчез за гребнем стены, снова появился на верхней ступени и оттуда спустил толстую веревку, свитую из кожи, крикнув, что она привязана крепко. Мейеру так хотелось поскорей добраться до тайника, о котором он грезил день и ночь, что, едва схватившись рукой за веревку, он принялся карабкаться на ступени и быстро поднялся на стену. Сев на гребень стены, он посоветовал Клиффорду обвязать талию Бениты концом каната. За ней последовал и отец.