Густав Эмар - Золотая Кастилия

— Хорошо, сын мой! — радостно вскричал Монбар.

— Сын мой, — сказала донна Клара, положив обе руки на его плечи и смотря на него с мольбой, — это чудовище — мой отец! Если Господь иногда позволяет отцам проклинать своих детей, он приказывает детям благословлять отцов.

— Матушка, — ответил молодой человек дрожащим голосом, между тем как Монбар устремил на него взгляд со странным выражением, — Господь отвергает чудовищ человечества; вы ангел прощения, а мой отец и я…

— Молчи! Молчи! — вскричала она, закрывая ему рот рукой. — Не богохульствуй…

— Я повинуюсь вам, матушка. Адмирал, — продолжал он торжественным тоном, поклонившись Монбару, — я ваш, адмирал; мое место в сражении возле вас. Я требую этого места как принадлежащего мне по праву.

— Вы займете его, — ответил Монбар.

— О! — прошептала с горестью донна Клара. — Как неумолимы они оба!

В эту минуту дверь каюты отворилась и в дверях появился Филипп д'Ожерон.

— Простите, что я вошел так неожиданно, адмирал, — сказал он, поклонившись.

— Вы всегда для меня дорогой гость, любезный Филипп, — ответил Монбар. — Что вы хотите?

— Адмирал, выслушайте меня, прошу вас… Дело в том, что кормилица доньи Хуаны в первый раз, когда мы были в Маракайбо, отдала мне довольно дорогой перстень. До сих пор я не решался расстаться с ним, но так как через несколько часов у нас будет жаркая битва, в которой я, возможно, погибну, а по этому перстню, быть может, удастся узнать родителей несчастной девушки, то я подумал, что обязан отдать этот перстень вам, чтобы вы могли присоединить его к бумагам дона Фернандо д'Авила, относящимся к донье Хуане.

— Где же этот перстень?

— Вот он, — сказал Филипп, снимая его с пальца и подавая Монбару с едва слышным вздохом.

— Ваше желание будет исполнено, друг мой, — ответил Монбар, взяв перстень, — и если, сохрани Бог, вы будете убиты в сражении, я клянусь вам заботиться, как отец, об участи любимой вами женщины.

— Благодарю вас, адмирал…

Боясь, что не может дольше сдерживать своего волнения, молодой человек поспешно поклонился и выбежал из каюты.

— Узнаете вы этот перстень? — спросил Монбар донну Клару. — Единственный подарок, который я сделал вам и который отнял у вас ваш отец во время вашего обморока.

— Что все это значит? — спросила она с беспокойством.

— Герцог, поручив донью Хуану дону Фернандо, сказал ему, что она дочь ваша и дона Стенио де Безара.

— О, он лгал! — воскликнула она.

— Знаю, но эта ложь казалась ему необходимой, чтобы отвлечь подозрения, между тем как ваш единственный сын был воспитан возле него с целью сделать из него палача и убийцу своего отца.

— Ах! — вскричала она с ужасом.

— Это правда, — холодно сказал молодой человек.

— Этот перстень, отданный впоследствии кормилице доньи Хуаны, должен был, по мнению герцога, еще сильнее запутать ситуацию. Понимаете ли вы теперь все коварство этого адского замысла?

— О, это ужасно! — прошептала она горестно. — Но эта молодая особа?..

— Я решительно не знаю, кто она; вероятно, также похищена для гнусных планов мщения против вас и против меня… Вы и теперь все еще готовы простить вашего отца?

— Повторяю вам, он мой отец, а Господь в своем неисчерпаемом милосердии сделал из прощения самую сладостную и самую великую добродетель.

Монбар устремил на нее взгляд, исполненный глубокой нежности, поцеловал ее в лоб и вышел из каюты, оставив донну Клару наедине с сыном.

Разговор матери с сыном продолжался несколько часов, пролетевших для них как одно мгновение; только когда солнце исчезло за горизонтом и темнота окутала землю, Монбар опять пришел в каюту.

— Вы счастливы? — спросил он донну Клару, улыбаясь.

— Так счастлива, — ответила она, — что опасаюсь за будущее.

— Будущее принадлежит Богу.

— Это правда, — сказала донна Клара, опуская голову; внезапно встрепенувшись и указывая Монбару на сына, она сказала твердо: — Поручаю его вам.

— Вооружитесь мужеством; я ручаюсь вам за него, — ответил он спокойно. — Капитан, — обратился он к молодому человеку, — велите поднять три зажженных фонаря на фок-мачте, пора сниматься с якоря.

Франкер тотчас вышел исполнить полученное им приказание.

— Вам надо немного отдохнуть, — заметил Монбар, — эти волнения убивают вас.

— Нет, — ответила донна Клара, указывая на распятие, висевшее на стене, — я буду молиться Тому, Кто держит нашу участь в своих руках, сжалиться над нами.

Монбар поклонился и вышел, ничего не ответив.