Густав Эмар - Перст Божий

Но ими чуть не овладело головокружение, когда, добравшись до конца лиственницы, они почувствовали, что дерево закачалось с ними над пропастью…

Мы забыли сказать, охотники были в полном вооружении, что значительно затрудняло их и без того трудное предприятие; дон Торрибио позаботился связать вместе все ружья, топоры и проч. Пепе Ортис, привязал их к спине, спустился с ними на площадку, с которой он должен был, привязав их предварительно к веревке, сбросить их в грот, где их примут его спутники.

Первым прыгнул дон Торрибио, за ним дон Руис; Пепе Ортис бросил сначала оружие и наконец сам спрыгнул в грот, точно ягуар.

С каким облегчением каждый из них вздохнул, когда они опять очутились вместе! Только чудо могло спасти их.

Они снова вооружились; дон Торрибио пошел вперед, и все молча продолжали опасный путь.

В пещеру вел узкий проход, куда они вступили решительно.

Пройдя около четверти часа, охотники увидели перед собой свет, сначала слабый, но по мере их приближения становившийся яснее; вскоре им послышался звук человеческого голоса, и через несколько минут они могли различить слова.

Шел дружеский разговор между тремя лицами: одним мужчиной и двумя женщинами.

Дон Торрибио задрожал от радости, распознав эти голоса.

Донья Санта была здесь, всего в нескольких шагах от него; молодой человек, пережив такие сильные волнения, чуть было не лишился чувств, заслышав любимый голос.

— Стойте! — прошептал он, — послушаем!

— Это просто удивительно, — пробормотал дон Руис, — ведь мы дошли до конца этого невероятного следа. Какой сверхъестественный талант у этих людей! Если бы я сам не участвовал во всей прогулке, то никогда не поверил бы, что возможен такой скорый и верный результат.

Между тем разговор в пещере продолжался. Говорила донья Санта.

— Итак, вам не удалось; асиенду еще стерегут?

— Да, стерегут! — ответил Наранха сдавленным голосом.

— Боже! Неужели же мне суждено навек остаться в этой пещере?

— Вы так скучаете здесь, не правда ли? — сказал он с упреком.

Девушка ничего не ответила.

— Значит, мое присутствие так тяготит вас? Я вам противен?

— Нет, я вам обязана жизнью; вы убили подосланных ко мне убийц. Я признательна вам за эту услугу и не только ради себя, но и ради человека, которого я люблю больше моей жизни и который не перенес бы моей смерти.

— Не говорите мне этого! — проговорил он мрачным голосом.

— Отчего?

— Вы знаете, почему я вас спас, сеньорита?

— Вы говорили мне: чтобы освободить своего господина, отдав меня за него в выкуп.

— Да, для этого, но еще и по другой причине.

— А именно? Скажите!

— Нет, вы не узнаете ее. Если я вам скажу, вы проклянете меня, а я не хочу этого!

— О! Наранха, не смотрите на меня так! — воскликнула она в ужасе, — я боюсь вас!

— А! Вижу, вы поняли меня!

— Несчастный! — пробормотала она.

— Да, несчастный, и очень несчастный, — проговорил он разбитым голосом — вы никогда не узнаете, сеньорита, что я выстрадал, и как я еще страдаю: у меня в сердце ад! — Не бойтесь меня, мое уважение к вам еще сильнее того безумного чувства, которое гложет мое сердце!

— Бедный Наранха! — сказала она с сочувствием.

— Вы жалеете меня, такого дурного человека! О! Как вы добры! Благодарю и за это! Будьте счастливы!

— Счастлива, увы!

— Да, я поклялся в этом час тому назад. Человек, которого вы любите, еще раз спас мне жизнь!

— Торрибио!

— Не произносите его имени, мне это слишком тяжело. Чтобы устроить ваше счастье, я забываю все, даже свою привязанность, которая была для меня — все в жизни. Я изменяю моему господину, я отдаю его на съедение врагам! О! Какой я подлец! Но вы будете счастливы, а до остального мне нет дела. Пойдемте, уйдем скорее отсюда; если я промедлю, то у меня, может не хватить сил на эту жертву.

— Что вы хотите делать?

— Отдать вас тому, кого вы любите и без кого не можете жить!

— О! Господь вознаградит вас, Наранха, этот поступок искупает все ваши грехи!

— Идите же, идите, — проговорил он с блуждающим взором, — я за себя не ручаюсь…

— Хорошо, Наранха! — вдруг проговорил, выступая вперед, дон Торрибио. — Вы не обманули меня, помня свое обещание. И я, в свою очередь, не забуду этого!

— Вы! Вы здесь! — вскричал в ужасе самбо и добавил, говоря сам себе: — Сам Бог привел его сюда, моя жизнь кончена!

— Что вы хотите сказать?

— О! Торрибио, наконец-то вы пришли! — воскликнула донья Санта, бросаясь в его объятия, с глазами, полными слез.