Густав Эмар - Морские цыгане

Граф вошел в сопровождении Эстебана, на котором ливреи не было и который казался доверенным слугой. Портьера за ними опустилась, и дверь затворилась. Комната, в которой очутился молодой человек, оказалась столовой. Два человека сидели за столом, стоящим посреди комнаты и уставленным яствами, до которых еще никто не дотрагивался. Дворецкий и двое слуг в черном ждали приказания подавать.

Из двух человек, сидевших за столом, первым был старик лет, по крайней мере, восьмидесяти; хотя его волосы и борода были ослепительной белизны, однако он был еще прям и бодр, его черные глаза были полны огня и молодости, выражение лица жестко, мрачно и печально. На нем был богатый костюм из черного бархата, вышитый серебром, а на шее — два ордена: Святого Духа и Золотого Руна. Это был герцог Пеньяфлор.

Человек, сидевший рядом с ним, был моложе его как минимум на тридцать лет. Это был сын герцога, маркиз дон Санчо Пеньяфлор. Несмотря на свои сорок лет, это был человек еще молодой, ни одной морщины не виднелось на его лбу, чистом и гладком, как будто ему было только двадцать лет, его красивое и мужественное лицо было веселым и беззаботным, что составляло резкий контраст с мрачной серьезностью отца. Костюм его, сшитый по последней моде французского двора, был сумасбродно богат и смотрелся на нем восхитительно. В эту минуту он поигрывал золотым эфесом своей шпаги, напевая вполголоса сегидилью.

— Добро пожаловать, дон Гусман, — произнес герцог, протягивая молодому человеку руку, которую тот почтительно поцеловал, — мы ждали вас с нетерпением.

— Ваша светлость, — ответил граф, — только очень важные причины, независимые от моей воли, могли удержать меня вдали от вас.

— Мы не упрекаем вас, милостивый государь, вы объясните нам после, что вы сделали, а теперь садитесь. Подавайте, — прибавил герцог, обращаясь к дворецкому.

— О-о, дон Гусман! — сказал маркиз, с любопытством глядя на него. — Как вы нарядны, любезный кузен, я не видал у вас этих великолепных кружев. Это английские, не так ли?

— Да, кузен, — ответил граф.

— Пожалуйста, дайте адрес торговца Эстебану.

— Я поступлю проще, кузен, — сказал граф, улыбнувшись, — если эти кружева так вам нравятся, я подарю их вам.

— Ей-Богу! — весело вскричал маркиз, потирая руки. — Это правда, я было забыл; наверное, пройдет много времени, прежде чем вы…

— Вы, видно, сошли с ума, маркиз, что говорите такие вещи, — грубо перебил герцог, бросив на него строгий взгляд.

Дон Санчо потупил голову и прикусил губу. Обед продолжался в молчании. Герцог и граф были озабочены, только маркиз сохранял свою обычную веселость. Когда сладости были поставлены на стол, герцог подал знак и слуги исчезли. Трое собеседников остались одни. Маркиз собрался встать.

— Что вы делаете, дон Санчо? — спросил герцог.

— Я оставляю вас, отец, — ответил маркиз, — вы будете говорить о серьезных вещах с моим кузеном, мне лучше удалиться.

— Останьтесь, дело это касается вас больше, чем вы предполагаете.

— Если вы хотите, я останусь, хотя не вижу, чем может быть полезно мое присутствие.

Герцог подал ему запечатанный конверт.

— Прочтите, это вам, я получил его сегодня утром.

— Королевский приказ! — воскликнул маркиз с удивлением.

— Да. Король соблаговолил, по моей просьбе, назначить вас губернатором Эспаньолы.

— О! Отец, как я вам признателен! — вскричал маркиз, целуя руку герцога.

— Я хотел иметь возле себя единственного сына, оставшегося у меня.

— Разве вы намерены оставить Новую Испанию, отец?

— Один и тот же курьер привез ваше назначение и приказание мне ехать в Панаму.

— Какая честь для нашей фамилии!

— Его величество осыпает нас милостями.

— Позвольте мне, герцог, — сказал граф, — присоединить мои поздравления к поздравлениям моего кузена.

— Вы отчасти являетесь причиной того, что случилось, дон Гусман, — с улыбкой ответил герцог.

— Я? — удивленно переспросил граф.

— Конечно. Чтобы обеспечить успех трудного предприятия, вверенного вам, я согласился, несмотря на преклонные года, принять место губернатора в богатой провинции Панама. Я знаю, что будучи уверены в возможности получить от меня помощь во всем, вы не колеблясь будете исполнять ваши обязанности до конца. Мы с вашим кузеном отправимся почти в одно время с вами. Дон Санчо будет служить нам посредником, таким образом нам нечего будет опасаться измены и мы ни с кем не разделим славы избавления нашего отечества от непримиримых врагов, которые столько лет бросали ему дерзкий вызов.