Густав Эмар - Авантюристы

— Теперь поговорим откровенно, граф.

Граф, удивленный этими словами, с живостью поднял голову.

— Мы не можем терять времени, ваше сиятельство, — продолжал сбир. — Выслушайте же меня, не перебивая. Я Франсуа Бульо, младший брат мужа вашей кормилицы. Вы узнаете меня?

— Нет, — отвечал граф, с минуту пристально рассматривавший сбира.

— Это меня не удивляет — вам было только восемь лет, когда я в последний раз имел честь видеть вас в замке Бармон. Но это все равно! Я вам предан и хочу вас спасти.

— Как я могу быть уверен, что вы действительно Франсуа Бульо, младший брат мужа моей кормилицы, и что вы не стараетесь меня обмануть? — отвечал граф подозрительным тоном.

Сбир пошарил в кармане, вынул оттуда несколько бумаг, которые подал графу. Тот машинально взглянул на них: это были метрическое свидетельство, несколько писем, удостоверяющих личность брата мужа его кормилицы. Граф возвратил ему бумаги.

— Как же это вы меня арестовали так кстати, чтобы подать мне помощь? — спросил он.

— Очень просто, граф, голландское посольство просило кардинала вас арестовать. Лаффема, приближенный кардинала, хорошо расположенный ко мне, выбрал меня для приведения в исполнение распоряжения кардинала. Если бы дело шло о другом, я отказался бы, но я вспомнил о милостях вашего семейства ко мне и моему брату и, воспользовавшись случаем, который мне предоставляла моя должность, захотел из чувства признательности спасти вас.

— Но это совсем не легко, мок бедный друг.

— Гораздо легче, чем вы думаете, ваше сиятельство! Я здесь оставлю половину нашего конвоя, человек двадцать, с нами останется только десять.

— Гм! И это уже довольно порядочное количество, — отвечал граф, невольно заинтересовавшись.

— Это было бы слишком много, если бы в числе этих десяти человек не было семи, в которых я уверен; значит, следует опасаться только троих. Я давно гоняюсь за вами, ваше сиятельство, — прибавил сбир, смеясь, — и все меры предосторожности мною приняты, как вы убедитесь. Под предлогом, который нетрудно придумать, мы проедем через Тулон и там остановимся часа на два в известной мне гостинице. Вы переоденетесь монахом нищенствующего ордена и незаметно покинете гостиницу. Я постараюсь удалить тех конвойных, в которых я не уверен. Вы направитесь к пристани с бумагами, которые я вам отдам, и отбудете на очаровательном люггере 4под названием «Чайка», который я нанял для вас и который вас ждет. Хозяин люгера узнает вас по паролю, который я вам скажу, и вы поедете куда хотите. Не прост ли этот план, ваше сиятельство, и не предусмотрел ли я всего? — прибавил сбир, радостно потирая руки.

— Нет, друг мой, — отвечал граф, с волнением протягивая ему руку, — вы не предусмотрели одного.

— Чего, граф? — удивленно спросил сбир.

— Я не хочу бежать! — отвечал молодой человек, печально качая головой.

При этом ответе, которого сбир вовсе не ожидал, он посмотрел на графа с изумлением, как будто не понял. Граф кротко улыбнулся.

— Это вас удивляет? — спросил он.

— Признаюсь, граф, — ответил сбир с замешательством.

— Да, — продолжал граф, — я понимаю, вам должен казаться странным отказ принять такое великодушное предложение. Не часто бывает, что пленник, которому предлагают свободу, упорно остается в плену. Я должен вам объяснить такое странное поведение, и я объясню его немедленно, чтобы вы не настаивали и предоставили мне действовать по моему усмотрению.

— Я всего лишь ваш нижайший слуга, ваше сиятельство. Вы, конечно, лучше меня знаете, как вам следует поступить, стало быть вам нет никакой надобности объяснять мне ваши поступки.

— Именно потому, что вы старый слуга моего семейства и даете мне в эту минуту доказательство безграничной преданности, я должен объяснить вам причины отказа, который так вас удивляет. Выслушайте же меня.

— Если вы непременно этого хотите, граф, я вам повинуюсь.

— Хорошо, садитесь возле меня, другие не должны знать, что я буду говорить.

Сбир взял табуретку и сел возле графа, как тот приказал ему, сохраняя однако почтительное расстояние.

— Во-первых, будьте уверены, — продолжал граф, — что я отказываюсь от вашего предложения не по какому-нибудь предубеждению против вас, я вам полностью доверяю. Более двухсот лет ваша фамилия привязана к моей, и мы всегда могли похвалиться вашей преданностью нашим интересам. Отметив это важное обстоятельство, я продолжаю. Положим, что план, придуманный вами, удается, хотя мне кажется, что очень трудно привести его в исполнение, и малейшая случайность может в самое последнее мгновение поставить успех под сомнение. Что случится? Я вынужден бежать без всяких средств, без друзей, и я не только не смогу отомстить своим врагам, как замышляю, но, отданный, так сказать, на произвол судьбы, очень скоро опять попаду к ним в руки и стану объектом насмешек для тех, кого ненавижу. Я буду обесславлен, они станут меня презирать, и мне останется только одно средство расстаться с жизнью, которая потеряет для меня всякий смысл, когда все мои планы будут разрушены, — застрелиться.