Тим Уиллокс - Двенадцать детей Парижа

– Еще лучше, – не стал спорить рыцарь. – И жди нашего возвращения.

Тангейзеру показалось, что он затылком чувствует, как бьется сердце его дочери. Вряд ли это было возможно – через козлиную шкуру, – но настроение у него поднялось. Он двинулся на юг по боковой улочке, а затем свернул на восток, к дому Ирен, и оказался в полной темноте.

– Вам нравится имя Паскаль? – прошептала Эстель.

– Почти так же, как Эстель.

– А Паскаль подходящее имя для сестры?

– Да. Конечно.

– Значит, она одна из нас.

– Пожалуй.

Матиас обнаружил, что, несмотря на ехавших на нем «пассажиров», скорость у него была довольно приличной. При слабом свете фонаря он и один не мог бы идти быстрее.

– А что означает «Паскаль»? – снова подала голос Ля Росса.

Госпитальер задумался.

Это слово означало «бегство евреев из Египта».

– Оно значит «Дорога к свободе», – ответил он.

Усталость пропитала каждую клеточку тела Карлы, добралась до самых костей, проникла в душу. Даже в госпитале на Мальте в самые тяжелые дни осады графиня де Ла Пенотье не чувствовала себя такой истощенной. Тем не менее спать она не могла.

Она лежала на приличной кровати в гостевой комнате на втором этаже дома Бернара Гарнье на острове Сите. Через окно в помещение проникали жуткие звуки, доносившиеся с обоих берегов реки – избиение гугенотов продолжалось. Крики женщин и детей, отчаяние тех, кто пел псалмы, – все это не давало сомкнуть глаз. Хотя Карла сомневалась, что смогла бы заснуть и в другой обстановке. Разве сможет она спать, пока снова не возьмет на руки Ампаро?

Нельзя было отдавать ребенка. Как она вообще решилась на такое? Фигурка Эстель, уходящей по крышам домов, стояла у нее перед глазами. Но итальянка никак не могла предвидеть, что капитан Гарнье станет ее защитником. Карла не сомневалась, что при первой же возможности Ле Телье убьет и ее, и Ампаро. У нее не было выбора. Нет, скорее, ее выбор был очень важен. С Эстель ребенок в большей безопасности. Тем не менее женщину грызло раскаяние. Самые сильные родовые схватки казались пустяком по сравнению с муками, которые она испытывала теперь.

Ее тело, внутри которого так долго развивалась новая жизнь, еще не привыкло к пустоте. Пока Ампаро была с ней, Карла не замечала этой пустоты – ребенок заполнял не только ее, но и всю вселенную. Без дочери же сама вселенная казалась заполненной лишь отчаянием.

Даже мысли о Матиасе не утешали графиню. Она потерялась, и ему ее не найти. Зло, пропитавшее Париж до самой сердцевины, оказалось слишком могущественным. Карла видела это зло в изуродованных телах, усеявших улицы, в резне на пристанях. Она уже видела ужасы войны раньше, но происходившее в городе было настолько кошмарно, что не имело названия. И посреди этого огромного зла прятался Марсель Ле Телье, жаждавший ее смерти. Как ни странно, он ее совсем не интересовал. Никогда в жизни итальянка еще не чувствовала себя такой одинокой и напуганной. Ей нужна была Ампаро.

Антуанетта заснула, лежа на кровати рядом с Карлой. Приятное чувство от ее присутствия смешивалось с тревогой. Девочка носила фамилию д’Обре и была обречена на гибель вместе со своими братьями и сестрами. Теперь смерть для нее стала связана с Карлой. Скоро здесь тоже станет опасно. Когда Гарнье обещал взять ее к себе домой, он возглавлял отряд. Власть принадлежала ему. Но Ле Телье обладает полномочиями судьи, и его власть, хоть и не такая явная, неотвратима. Он упорно шел к своей цели весь день и вряд ли отступит завтра.

Когда Карла с Антуанеттой прибыли сюда, мадам Гарнье прервала свои приготовления ко сну и выслушала – с удивлением, но без возражений – указания мужа, после чего капитан ушел к Ле Телье. И Карла, и Антуанетта отказались от еды. Последние силы графиня потратила на то, чтобы как можно скорее и при этом вежливо выпроводить хозяйку и закрыть дверь отведенной им комнаты.

Антуанетта заплакала. Итальянка обняла девочку, но никак не могла успокоить ее и сама принялась всхлипывать. Так они могли проплакать всю ночь, но внезапно девочка – руководствуясь детской логикой – нашла карты в кармане платья Карлы, и проснувшееся в ней любопытство пересилило горе и страх.

– Что это? – спросила малышка.

– Карты.

Карла взяла колоду, просмотрела, вытащила из нее карты «Смерть» и «Дьявол» и положила в карман. Остальные она протянула Антуанетте.

– Можно мне с ними поиграть? – уточнила ее подопечная.