Ярослав Даркшевич - Росные тропы

Песня дрозда убаюкивает лес. Все в нем потихоньку отходит ко сну, и в пору, когда ярко замерцают все четыре звезды по краям Ориона, дрозд кончает пенье. Он складывает крылья, беззвучным камешком падает в ольховый куст, поближе к гнезду. Устраивается там на ветке — слышно легкое шуршанье, — чиркнет негромко, спрашивая о чем-то подружку, она ответит ему коротко, и дрозд затихает, забываясь коротким птичьим сном, — тонкая пленка заволакивает глубокие черные глаза певца…

Своенравна уральская весна. Как норовистая лошадь, бежит по земле, бежит, опахивая все на своем пути теплом и светом, потом остановится с разгона, крутнется на задних ногах и… завернут холода.

Ночью я проснулся от странного шелеста. Туча наглухо обметала небо, из нее сыпал сухой снег и стеклянно позванивал о ветки деревьев. Мне сразу подумалось о дрозде, вспомнилось его открытое гнездо и скромно-пестрая самочка в нем, ожидающая появления детей.

Чуть начало светать, я отправился к ольховому кусту. Снег падал и, похоже, не думал переставать. Маленькая наседка, озабоченно нахохлившись, сидела на гнезде, окруженная снегом.

Что же произойдет теперь? Самочке, пожалуй, волей-неволей придется оставить гнездо: не так-то просто усидеть в нем на морозе! Застынут, не успев вылупиться, птенцы. А сколько сил было затрачено птицами, сколько тревог и волнений успели пережить они — ведь гнездо им построить, наверно, так же трудно, как человеку дом!

В это время к гнезду подлетел дрозд. Я стоял рядом, но он даже не глянул на меня. Дрозд что-то принес и быстро сунул своей подруге, бойко осмотрелся, почистил клюв о сучок и снова унесся куда-то.

Отойдя немного, я присел на кочку. Через несколько минут дрозд снова был у гнезда. В клюве он держал большого дождевого червя. Удивительно! Глава семейства, оказывается, заботится о своей подруге, приносит корм ей прямо в гнездо. Выходит, он понимает, что, оставь самочка яйца неприкрытыми на самое короткое время, — погибнут дети?!

Но куда же дрозд летает за кормом? Последил, оказалось, совсем недалеко. Отлетит, опустится под куст, где снегу поменьше, и начинает деловито переворачивать и разбрасывать клювом листья. Поспешно, но совсем не суетливо перескакивает с места на место, ищет и ищет. Вновь отыскивает что-то, хватает и несет в гнездо к подружке…

Снег пролежал двое суток. Дрозд не пел в эти вечера. Он работал, оберегая от гибели свое семейство. К исходу третьего дня подул ветер с юга, сразу потеплело, снег мигом сошел. Дрозд, заняв старое место на макушке сосны, пел в тот вечер особенно долго и чудесно.

Когда мы закончили всю работу и собрались переходить на другое место, у дроздов в гнезде вовсю пищали большеротые птенцы.

Теплынь нахлынула, мягкой волной окатила землю. Пригорки обтаяли и смущенно просветлели первой игольчатой травой. Снег сполз, затаился в тенистых логах. Запахло волглой, оттаявшей землей.

Все живое, обласканное теплом, запело, кинулось затейничать, играть и веселиться. Вот вчера под вечер повстречал я на нашем выгоне зайца. Был он шибко разудалый, этот заяц: от большой радости, видать, всякое опасенье потерял.

Как ошалелый вылетел косой из ольшаника. В два прыжка одолел взгорок и присел. Рядом высокая груда сосновых бревен лежала. Их зимой колхозники напилили, свезли по снегу в одно место, а забрать не успели. Заяц выпукло-черным глазом покосился на бревна, передернул усами, разбежался и, играючи, через груду перемахнул. Белым мячиком отскочил подальше, снова разогнался и снова прыгнул, лишь хвостишко-недомерок в воздухе мелькнул. По-козлячьи взбрыкивая, пробежался заяц, чуточку посидел, отпыхиваясь, и через ложок пошастал прямо ко мне.

Так уж водится, коль захотелось тебе подольше последить за чем-то интересным, значит, сумей вовремя сам затаиться и не двигаться. Опустился поскорее я на колени, после и совсем припал к земле за муравейником.

Перебежал веселый зайчишка ложок, подсел к талиновому кусту и стал объедать молодые прутики. Сидел вначале тихо, а потом принялся ушами трясти. Откусит от прутика кусочек, схрумкает и долго-долго потряхивает правым ухом, да так громко, что эхо по низинке раздается. Отстригает новую веточку — левым ухом прихлопывает. Таким чередом и идет дело: попеременно то левым, то правым ухом косой, как хлопушками, поигрывает. Понять не могу — зачем? Неужели он какие-то сигналы другим зайцам подает?

Загляделся на заячьи уши-хлопушки и не заметил, когда из кустов второй косой выскочил. Опасливо оббежал первого, подобрался к кусту с другой стороны, и стали зайцы жевать прутики вместе. Один зубами чик-чик ушами хлоп-хлоп, второй тоже — чик-чик, и сидят, губами шевелят проворно, словно друг другу скороговоркой о чем-то рассказывают. У обоих мордашки сосредоточенные. Первый заяц не забывает все-таки ушами подергивать, и второй, на него глядя, тоже нахлопывать взялся.