Николай Устинович - Сильнее всего

Вот еще один вальдшнеп появился над просекой. Я заметил его издали и, выждав время, выстрелил. Птица «свечой» взмыла вверх и начала падать. Но падала она как-то странно — кружась спирально и трепеща крыльями.

Вальдшнеп упал на сухую траву невдалеке от меня и сразу же вскочил на лапки. Но я успел накрыть его ладонью.

Птица была совершенно здорова. Ее слегка задела только одна дробинка: над правым глазом виднелась крошечная царапина. Внезапный удар не нанес вальдшнепу никакого вреда, он только на минуту его ошеломил.

Несколько озадаченный таким оборотом дела, я стоял с птицей в руке и не знал, что делать дальше. Вальдшнеп испуганно косил на меня черным глазом, и я чувствовал, как постукивает его сердце.

Тут вдали снова раздалось знакомое хорканье. Недолго думая, я сунул своего пленника в карман пиджака и в следующую минуту красиво «срезал» нового долгоносика…

Тяга, начавшаяся так оживленно, внезапно прекратилась. Напрасно стоял я настороже, готовый в любой момент вскинуть ружье. Вальдшнепы больше не тянули…

Мой пленник вел себя спокойно. Время от времени я опускал к нему руку, осторожно гладил его по спинке и снова тщательно закрывал карман. «Унесу домой, — решил я в конце концов. — Покажу детям, потом выпущу».

Тем временем вечерний сумрак начал переходить в ночную темноту. Мне стало ясно, что охота закончена.

И вот, когда я собирался было уходить домой, над самой моей головой вдруг раздался призывный голос вальдшнепа-самочки. Это было всего лишь несложное «пиканье», но сколько в нем слышалось нежной весенней страсти!..

В то же мгновение пленник мой, все время сидевший спокойно, встрепенулся и выпорхнул из кармана. Я не успел ничего сообразить, как он был уже возле самочки…

Два темных силуэта птиц мелькнули на фоне угасающей зари и скрылись за деревьями.

Урёма — мелкий лес и кустарник, растущие в низменных долинах рек.