Уильям Слиман: Волки, воспитывавшие человеческих детей в своих логовах

Примечательно, что я не обнаружил ни одного точно установленного случая, когда бы нашли взрослого мужчину, воспитанного в волчьем логове. В Лакхнау живёт старик, которого нашёл в Тераи [6]старый отшельник, сейчас уже умерший. Предполагается, что отшельник забрал его у волков. Сорок лет назад его нашёл кавалерист и привёл к королю, и с тех пор король хорошо его обеспечивает. Его всё ещё называют «дикий человек из леса». Однажды его отправили ко мне по моему запросу, и я поговорил с ним; черты лица свидетельствуют, что он из племени тхару, которое обитает только в этом лесу. Он совершенно безвреден, но говорит мало, и эта малость неидеальна; и он всё ещё раздражается из-за общения с другими людьми, особенно с теми, кто имеет склонность дразнить его вопросами. Я спросил его, помнит ли он что-нибудь о жизни с волками; он сказал: «Волк умер задолго до старого отшельника»; но, казалось, больше он ничего не помнит, и на его коленях и локтях нет отметин, свидетельствующих о том, что он ходил на четвереньках. Нет сомнений, что его, дикого мальчика, нашли в лесу; но я не уверен, что он жил с волками. На основании того, что я видел и слышал, я сомневаюсь, что какой-нибудь мальчик, который много лет жил с волками, до возраста восьми или десяти лет, может достичь человеческого уровня интеллекта. Я никогда не слышал о том, чтобы нашли взрослого мужчину, которого пощадили и воспитали волки; и поскольку многие мальчики были забраны у волков после того, как прожили с ними годы, мы должны сделать вывод, что со временем они или умирают, питаясь исключительно звериной едой, и не достигают взрослого состояния, или их убивают сами волки или другие хищники джунглей, от которых они не могут спастись, как волки, не умея так же быстро бегать. Волк или волки, которые их пощадили и воспитали, должны умереть или погибнуть в течение нескольких лет; а другие волки могут убить и съесть их. Тигры, в основном, питаются убитым волом два-три дня, а когда не едят, скрываются всё это время поблизости; если они найдут такого мальчика у своей добычи, они, несомненно, убьют его и, вполне вероятно, съедят. Если такой мальчик наткнётся на такую тушу, он, несомненно, захочет поесть. Тигры часто нападают на собак и волков, которых находят у своей добычи, и убивают их. Им намного проще убить мальчика, и они, несомненно, будут более склонны съесть его. Если труп такого мальчика найдут в джунглях или на равнине, он возбудит мало интереса там, где так часто находят трупы, которые быстро пожираются собаками, шакалами, стервятниками и т. п., и т. п., и едва ли это приведёт к каким-нибудь особым расспросам.

Капитан Николеттс в письмах от 14-го и 19-го сентября 1850 года пишет мне, что мальчик умер в конце прошлого августа и что он никогда не смеялся и не улыбался. Он почти не понимал, что ему говорили, и, казалось, не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Он ни к кому не привязался, ни о ком не заботился. Он никогда не играл с другими детьми и, казалось, опасался их. Когда он не был голоден, он обычно сидел, играя или гладя парию — бродячего пса, которому он обычно разрешал есть из своей тарелки. Незадолго до смерти мальчика капитан Николеттс застрелил пса, поскольку тот обычно съедал бо'льшую часть еды, вследствие чего мальчик начал худеть. Казалось, что мальчика совсем не заботила смерть пса. Когда мальчик был найден, родители узнали его, но, выяснив, что он такой глупый и бесчувственный, они оставили его на всеобщее попечение. Сейчас они уже уехали из Хасунпура, и возраст мальчика невозможно определить; но, по-видимому, когда его нашли, ему было девять-десять лет (в августе 1847 года), и затем он прожил ещё года три. Когда он что-то хотел, он использовал знаки, но совсем немного; когда он был голоден, он указывал на рот. Когда еду ставили на некотором расстоянии, он бежал к ней на четвереньках, как четвероногие животные, но в другое время он иногда ходил прямо. Он избегал людей всех сортов и никогда по своей воле не оставался рядом с другими. Он был безразличен к холоду, жаре и дождю, и, казалось, волновался только о еде. Он был очень спокойный, и после того, как его привезли к капитану Николеттсу, не требовалось никаких мер для его усмирения. Он два года прожил со слугами капитана Николеттса, и никто не слышал, чтобы он говорил. Только за несколько минут до смерти он положил руки на голову, сказал: «Болит», — и попросил воды. Он попил и умер. (Прим. автора.)