Анатолий Онегов - За крокодилами Севера

В деревне в целости и сохранности были бани, амбары, устроенные от мышей на воде. На месте были и лодки, долбленые из осины лодочки-челночки — они были занесены в сараи и там хранились до лучших времен. Словом, Поржала приняла меня, как говорится, на все готовое. И я выбрал себе самый уютный домик и надолго остался здесь, как-то между прочим забыв о том, что конечной целью моего путешествия была не эта таежная деревушка, оставленная людьми, а населенный пункт Повенец — там и должны были встретиться-пересечься мои пути-дороги с путями-дорогами М.М. Пришвина, открывшего для всех нас удивительный «Край непуганых птиц» еще в начале двадцатого века.

Хоть и оставалась моя Поржала без своих постоянных жителей, но забываться ими никак не забывалась — еще в начале лета сюда, как на отгонное пастбище, отправили совхозных телушек вместе с двумя пастухами, бывшими поржаками, которые согласно и разрешили мне проживать по соседству с ними, а там и поделились со мной многими тайнами местной таежной жизни и таежных промыслов.

Местный рыбный промысел, о котором сейчас речь, никак не походил на известные промышленные способы добычи рыбы и прежде всего потому, что ни один из здешних рыбаков не занимался т. н. товарной добычей — рыбу ловили здесь только для личного потребления: сварить уху, испечь пирог-рыбник, а там, если добытой рыбы окажется больше, чем требовалось на сегодняшнюю уху и на завтрашний пирог с рыбой, то такие излишки отправляли в печь и на следующее утро доставали из печи знаменитый местный продукт — сушник.

В словаре русского языка этот продукт — сушник обычно значится как сущик и толкуется как сухая рыба, высушенная на поду русской печи. И почти всегда в таком случае подчеркивается, что сущик, сухая рыба, готовится из различной мелкой рыбешки, начиная от снетка и кончая ершами, небольшими окуньками и сорожкой-плотвой… Поржальский же сушник часто выглядел несколько иначе. Да, на этот самый сушник и у нас шла другой раз и некрупная сорожка, и невеликие окуньки, но вместе с сорожкой и окуньками жители Поржалы частенько заготавливали впрок, сушили и крупную рыбу, тех же щук и окуней. И наверное, поэтому наш сушник, как продукт, несколько отличающийся от общепринятого, и назывался нами чуть по-другому: не сущик, а сушник.

Как я уже говорил, сушник сушится на поду русской печи, предварительно вытопленной так же жарко, как топят ее под хлеб. Из хорошо протопленной печи выгребаются угли, помелом выметается вся зола, а затем на почти раскаленный под ровно выстилается солома, хорошо смоченная, омоченная в том же озере. И уже на эту солому плотно укладывается приготовленная для сушки рыба. Печь закрывается, и рыба в печи на соломе сначала печется, а затем и высыхает. Рыба сохнет с вечера до утра. И утром ты достаешь из печи готовый сушник.

Была здесь и своя нехитрая арифметика. Так, если ты сушил мелкую рыбешку, то такой рыбешки надо было отправить в печь до шести килограммов, чтобы получить один килограмм сушника. Если сушили крупную рыбу, то один килограмм сушника получался из пяти килограммов крупных окуней и щук.

Сушник, как и высушенные в печи грибы, мог храниться сколь угодно долго. По зиме из сушника варили очень вкусную уху, а из сухой щуки готовили тоже очень вкусное блюдо — сухую щуку, выжаренную в сметане. Сушник выручал людей во время того же сенокоса, когда вдали от дома надо было быстро приготовить горячую еду. Уха из сушника считалась лечебным средством, и мне не раз приходилось слышать, как местный фельдшер советовал какой-нибудь старушке, потерявшей было силы, посушить рыбу в печи, а там и сварить себе уху из сушника — именно из сушника, а не из свежевыловленной рыбы, что была под рукой.

Все тонкости приготовления хорошего, доброго сушника и все, что было связано в тех местах с этим продуктом, мне еще предстояло изучить, предстояло набраться опыта, и мои радушные хозяева-пастухи, отвечающие за совхозных телушек, отправленных на лето в Поржалу, не скупились тут на советы и подсказки, а научив меня готовить сушник, благословили и на рыбный промысел, передав мне для этой цели в собственность небольшое отхожее озерко.

Отхожими назывались здесь все озера, входившие во владения жителей Поржалы, на которые надо было уходить, отходить от деревни, как минимум, километров на пять. Пока Поржала была жилой деревушкой, у каждого нашего отхожего озера был свой хозяин. Но и тогда, когда я объявился в этих краях, память о прежних хозяевах отхожих озер была еще жива, а потому мне и указали путь по тайге в сторону той воды, которая хозяина в то время уже не имела.